Кобра клана Шенгай

– Эй, быстро поднимите её!

Голоса доносились словно сквозь толщу воды. Голова болела до ужаса.

– Я говорил, что ночная молитва навредит ей! – тонкий пронзительный голос заставил чуть поморщиться.

Я открыла глаза, и в тот же момент меня подхватили под руки, поднимая с твёрдой поверхности.

Деревянные стены, низкий потолок, с которого свисают странные колотушки с красными нитями, стол-алтарь, два маленьких окошка и аромат, от которого тянет закашляться. Какие-то благовония пахнут настолько сладко, что хочется поскорее оказаться на свежем воздухе.

Меня держали две девчонки. Обе азиатки, на вид не старше шестнадцати лет, одеты в фиолетовые костюмы из мягкой ткани, напоминающие одежду для занятий боевыми искусствами.

Но моё внимание больше привлекли двое мужчин, стоящих в нескольких метрах от нас. Тот, что был пониже и покруглее, продолжал вопить:

– Говорил, что нельзя! Так нет! Целитель Изаму ничего не понимает! Целитель Изаму только думает о высоком!

Второй, высокий и со статью настоящего бойца, даже не изменился в лице. Он стоял, сложив руки на широкой груди, и молча слушал целителя. Не ошибусь, если он воин. Такой одними руками переломит врага пополам.

В какой-то момент мужчина метнул на меня задумчивый взгляд. В чёрных глазах ничего не прочесть. У меня по спине пробежал холодок.

– Аска, держись, – шепнула девушка, что поддерживала меня справа.

Аска – это я?

А кто они? И эти двое – тоже?

Хуже всего, что и этих людей, и обстановку вокруг видела первый раз в жизни. Силясь пробиться сквозь головную боль, получила только приступ тошноты.

Глубокий вдох – выдох. Вдох – выдох.

– Учитель Коджи, вы как хотите, но я вынужден буду сообщить директору школы, если это...

– Спокойнее, Изаму. – Голос Коджи оказался ледяным и тяжёлым, будто камень, падающий в прозрачный ручей. - Пусть сама скажет.

Оба посмотрели на меня.

Повисла тишина. Кажется, надо было сказать что-то умное, но что? Голова по-прежнему болела и отказывалась нормально соображать. Интуиция подсказывала, что не стоит сейчас задавать вопрос: «Кто вы?», и уверенность в этом была настолько сильной, что я только шумно выдохнула.

Стоявшая слева девчонка наступила мне на ногу. Сигнал был ясен: действуй.

Колени мерзко дрогнули. Ещё немного, и хлопнусь в обморок.

– Я... – Пересохшие губы плохо слушались. Меня в пустыню, что ли, выбрасывали? – Хочу пить. И сейчас упаду.

– Мисаки, Харука, отведите её в лазарет, – резко сказал учитель Коджи. – Потом поговорим.

Он быстро повернулся к целителю, но меня уже вытащили на улицу. Обернувшись, я сообразила, что мы находились в каком-то храме.

– Как тебя только угораздило? – шипела та, что стукнула меня. – Говорили, спрячься! Не хвались перед Коджи! Нет, надо было поумничать! Теперь на себя только посмотри!

Я бы с удовольствием посмотрела, но... ни воды, ни какой-то гладкой поверхности рядом не было. Зато я тут же отметила аккуратные дорожки, белое строение с загнутой крышей, напоминающей пагоду, и множество девчонок, одетых так же, как мои спутницы. На мне было длинное белое одеяние без опознавательных знаков.

Я пыталась сообразить, где нахожусь и как сюда попала. Откуда столько азиатов? Что девочки, что мужчины. Навскидку было сложно определить, кто именно, однако если судить по цвету кожи и разрезу глаз, то скорее всего японцы. Да и имена сложно спутать с другими.

Пока мы шли, на нас периодически бросали любопытные взгляды, временами даже сочувствующие, но ничего не спрашивали. Девушки в основном были заняты уборкой территории и наведением порядка на клумбах.

– Мисаки, ты же знаешь Аску, – меланхолично произнесла вторая. – Она сначала ляпает, потом думает.

– Плетунья, дай ей ума побольше, – проворчала Мисаки.

В мозгу будто вспыхнула молния.

Плетунья.

Мир точно застыл, все звуки стали тише, лица Харуки и Мисаки словно подёрнулись рябью.

И тут же откуда-то донеслись щелчки и шорох нитей.

«Здравствуй, дитя моё, – прозвучал в голове тихий смех. – Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, ночь не прошла даром, и скоро мы познакомимся поближе?»

Я пошатнулась, с губ едва не сорвался ответ.

И тут откуда-то донесся крик. Детский, отчаянный, испуганный.

Я сжала руку в кулак, в тело хлынула сила, стирая боль и слабость. Девчонки отшатнулись от меня.

Крик повторился.

Я завертела головой, определяя направление.

Сила кипела, бурлила в венах, заменив кровь, приказывала: «Беги. Действуй. Беги!»

Я с места рванула вправо, туда, где за оградой виднелся тёмный лесок. Босые ступни, казалось, не касались земли.

– Аска! Аска! – орали за спиной.

За мной кто-то бежал, но догнать не могли.

Ямка, кочка, перепрыгнуть разбитую плитку на дорожке. Откуда-то я прекрасно знала, куда бежать. Даже не было секундного замешательства, чтобы остановиться.

– Аска, дура, стой! – донесся крик целителя Изаму.

Я перемахнула через невысокую ограду. Длинное одеяние зацепилось, послышался треск. Я чуть не влетела носом в собранную кучу листьев и веток, но успела вывернуться и удержаться на ногах, а потом снова рвануть прямо в лесок.

Что-то тянуло туда, гнало, как ненормальную.

Я перепрыгнула через поваленное дерево, на краю сознания мелькнуло, что человек так в принципе не может. Однако резко стало не до того, когда откуда-то из-за сплетённых ветвями изогнутых стволов донесся жуткий рык.

Пальцы похолодели, не хотелось даже думать, кто может издавать такие звуки. Я промчалась по берегу реки, зная, что крик шёл отсюда.

Через пару минут в воде мелькнуло что-то красное и показалась черноволосая головка.

Сзади снова зарычали. Я глянула через плечо – никого.

Снова щелчки и шорох нитей. И будто мягкое прикосновение к плечу.

Спеши. Спеши. Спеши.

Я, не раздумывая, стащила через голову дурацкое одеяние и прыгнула в воду. Она оказалась холодной, кожу обожгло, я чудом не взвыла. Но взяла себя в руки и быстрыми гребками поплыла к утопавшему. Нет... утопавшей. Это была малышка, которая отчаянно барахталась в воде и уже не могла кричать. Красные цветы в заколке на гладких черных волосах ярко контрастировали с посиневшей от холода кожей.

Какой идиот оставил ребенка без присмотра? Ей же лет пять, не больше!

Внутри поднялось негодование. Бездонное, глубокое, готовое в любой момент снести всё на своём пути.

– Цепляйся, – прохрипела я, давая девочке возможность ухватиться за себя. – Всё, не бойся. Плывём назад.

Гнев ещё клокотал, но я задвинула его поглубже, сосредотачиваясь на задаче догрести до берега. Не думать о холоде, не думать о течении, которое отталкивает назад. Нам нужно только вперёд.

Девочка притихла, вцепившись в меня. Умница. Понимает, что лучше не размахивать руками и не верещать – толку всё равно не будет.

Берег оказался дальше, чем я думала, но едва ноги оказались на влажном песке, я выдохнула с облегчением.

И тут же вздрогнула, потому что в нескольких шагах от меня стояло... нечто.

Оно было моего роста, кожа отливала краснотой, тело напоминало химеру из кошмаров. Глаза настолько черны, что свет в них утопает. Рот искривлён в почти человеческой ухмылке, обнажая клыки. Только вот ничего человеческого в этой твари не было.

«Слабый духом – пища для цуми, - всплыли в голове слова, произнесенные сухим старческим голосом. – Запомните это, ученицы школы Годзэн. Покажете цуми страх – цуми покажет вам преисподнюю».

– Цуми, – еле слышно шепнули мои губы.

В памяти тут же мелькнуло, что так по-японски звучит «грех».

Девочка вцепилась в мою руку. Кажется, от ужаса она не могла даже кричать.

Я быстро соображала, что делать. Прогнать? Очень смешно, стою в чем мать родила перед неведомым науке монстром. Тут рядом ни палки, ни камня, не говоря уже о каком-то оружии. Да и с такими зубами он прокусит меня сразу. Малышку на руки и бежать? Вариант. Но насколько быстро бегает эта тварь? Судя по ее развитым мышцам, наши догонялки закончатся сразу.

Цуми втянул воздух, красноватые ноздри затрепетали. Глаза чуть прищурились. Он чего-то ждал. Но чего?

Мои ноги будто примёрзли к берегу.

Нельзя смотреть зверю в глаза – это вызов. Это то, из-за чего на тебя могут в любой момент броситься. Но я вдруг осознала: как только опущу взгляд – проиграю. Поэтому смотреть. Смотреть до слёз, до боли, до отвращения.

Цуми сделал шаг вперед.

Всё окутала тишина: ни пения птиц, ни шума листвы, ни плеска воды. Страшная. Вязкая. Дикая.

Замерло, будто никогда не было живым.

По щиколоткам потянуло могильным холодом. Сердце колотилось в висках.

Воздух застрял в лёгких. Ещё один вдох – и меня просто не станет. Здесь нет места для слабаков. Кто показывает свой страх, тот не жилец.

– Уходи, – сказала я.

Всего одно слово – и тишина разлетелась на тысячи сверкающих осколков.

Цуми зарычал, поскреб землю когтистой лапой.

– Уходи, – громче повторила я.

Его глаза налились кровью, сверкнули в жутком оскале клыки. Миг – глаза в глаза. И что-то будто хрустнуло, пошло трещинами. Цуми взвыл, взмахнул хвостом с чёрной кисточкой и кинулся в гущу леса.

Я глубоко вдохнула. По телу прошла дрожь, перед глазами всё поплыло.

– Стой! Стой! – заговорила быстро малышка. – Не падай!

Детские ручонки попытались подхватить меня, но песок оказался под моей щекой куда раньше, чем можно было подумать.

***

...Второе пробуждение было куда приятнее.

Чистая постель, запах каких-то трав и бормочущий под нос целитель, перебинтовывавший мне руку.

Изаму немного хмурился, шевелил губами, снова хмурился и качал головой. Заметив, что я очнулась, он неодобрительно посмотрел на меня.

– Аска, тебе говорили, что голова дана людям не только для того, чтобы есть?

– А для чего? – ляпнула я и тут же прикусила язык.

Кажется, не время шутить.

Судя по сведённым в одну линию бровям Изаму, смеяться ему не хочется.

– Не вздумай подобное повторить при Коджи. Он тебя быстро отправит на Границу.

Граница? Судя по тому, как изменилась интонация целителя, это не слишком приятное место. Память тут же услужливо подсунула воспоминания о вчерашних событиях. Я невольно вздрогнула. Тогда я действовала на рефлексах, сейчас же всё казалось куда страшнее.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Изаму.

Я быстро проанализировала ощущения.

– Нормально. Только рука ноет и голова немного.

– Руку тебе подлатали, а голова – странно. Чему там болеть? – донесся голос учителя Коджи, бесшумно возникшего за спиной целителя.

Изаму резко обернулся.

– Моей пациентке нужен отдых, – внезапно холодно сказал он. – Для допросов ещё рановато.

– Я не провожу допросов, я контролирую учеников школы Годзэн, – так же ответил Коджи, глядя прямо на меня.

Если не ошибаюсь, он младше Изаму. И вполне симпатичный. Только от его взгляда захотелось спрятаться под одеяло. Так смотрят, когда точно знают, что ты сделал какую-то дрянь, но не хочешь в ней признаваться. А признание нужно кровь из носу.

Но и мне нужна информация. Потому что кроме вчерашнего дня я ничего не помню. Это плохо, очень плохо. Поэтому я ответила максимально нейтрально:

– Я готова ответить на вопросы, учитель Коджи.

Изаму, который хотел что-то сказать, захлопнул рот. А потом покрутил массивный перстень с красным камнем на пальце. Красный. Почти как кожа твари. Это предупреждение или просто совпадение, а я ищу знаки там, где их не давали?

Коджи придвинул к постели стул и опустился на него. Кажется, разговор будет долгим.

Я подумала было сесть, чтобы не смотреть снизу вверх, но передумала. Если что, лёжа удобнее прикидываться страдающей больной.

Изаму попытался тоже сесть, но Коджи сделал знак рукой.

– Будьте любезны, целитель, оставьте нас.

Мне это не понравилось.

Вряд ли мне сделают что-то плохое, с другой стороны... я понятия не имею, какие тут правила. Возможно, я сделала нечто такое, за что полагается серьёзное наказание.

И тут же возникла чёткая мысль: «Сделала не я. А та, кто была до меня. До того как ступила в храм Плетуньи».

Тихий смех, раздавшийся где-то на краю сознания, был подтверждением. Что-то чуждое и странное присутствовало в моей голове и явно с любопытством следило за происходящим. От этого было одновременно страшно и... спокойно. Так, будто была уверенность, что меня поддержат.

– У вас полчаса. – Изаму поджал губы, перевернул стоявшие на тумбочке песочные часы. – После этого мне нужно дать Аске лекарство.

И вышел, при этом бросив на меня быстрый взгляд у двери и покрутив кольцо с красным камнем.

Хм, точно пытается сигнализировать. Только о чем? Молчать о твари? Не говорить о своём тупом геройстве?

Хорошо бы, но последнее не умолчать. Раз меня сюда притащили, значит, хоть часть случившегося видели.

Коджи дождался, пока Изаму выйдет, и снова посмотрел на меня.

За окном заливалась какая-то птица. Но тишина в палате казалась осязаемой. Меня не любили. До ненависти не так уж далеко. И если при Изаму эмоции учителя Коджи были под контролем, то сейчас ему прятаться было не от кого.

Я невольно сжалась. Если что, придется кубарем скатываться с постели и бежать. Только вот куда?

– Мия сказала, что ты прогнала цуми, – произнёс Коджи. – Достала её из воды и всего одним словом изгнала тварь.

Я округлила глаза. По крайней мере, это сейчас единственное, что можно было сделать. Мия – малышка, которую я спасла? Да, явно она. Из воды вытаскивала только её, вроде других свидетелей моему разговору с цуми не было.

И Коджи, кажется, всерьёз размышляет: поверить ребёнку или мне? Но второе ему делать не хочется, а первое – невозможно. Пусть я понятия не имею, как тут принято общаться с этими цуми, но девочка-подросток явно не та, кто сможет отправить восвояси демоническую тварь всего одним словом.

– Не помню, – ответила я, постаравшись выглядеть как можно более задумчивой. – После... ночи в храме у меня проблемы с памятью.

Коджи приподнял бровь.

– Но ты знала, куда бежать, – заметил он.

– Бежала на крик, – возразила я.

Он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

Что не так? Крик ведь был. Точно был. Аска страдала глухотой? Или была не слишком умной?

– Почему крик услышала только ты? – тут же прозвучал вопрос.

Ага, значит, всё же дело в этом.

– За мной бежали Мисаки и Харука.

– Именно, - кивнул Коджи. – Они бежали за тобой. Потому что вот ты практически падаешь в обморок, а тут уже рванула на такой скорости к лесу, что не угнаться.

– Я сделала что-то не так?

На его лице промелькнуло удивление, но тут же вернулась маска невозмутимости.

Что-то однозначно шло не так. Но понять, как себя вести верно, было чертовски сложно. До этого хоть рядом торчал Изаму, теперь же приходилось крутиться самой. Но вот что надо молчать о цуми, было понятно без всяких объяснений. Их удивляет, что я услышала крик, а уж демон – и вовсе из разряда фантастики.

– Всё так, Аска, – кивнул Коджи. – Директор будет рад.

Снова пауза.

Директор будет рад, что не погиб ребенок? Мелкая тоже ученица? Или что-то другое? А-а-а, кажется, у меня голова взорвётся! Надо срочно заманить сюда кого-то из подружек, может, хоть что-то выведаю.

Разговор пошёл по кругу. Коджи пытался вытрясти мои воспоминания, я прикидывалась девицей, страдающей от склероза. Временами он начинал беситься, но вовремя вспоминал, что надо себя контролировать.

В итоге меня оставили в покое. Коджи и Изаму столкнулись в дверях. Я краем глаза следила за обоими. Очень выразительные взгляды. Учитель явно не в восторге от целителя, а тот, в свою очередь, даёт понять, что не в восторге от посторонних на своей территории. Несмотря на то что внешне Изаму напоминал рисового колобка, стальной стержень характера в нем чувствовался.

– Через сколько дней Аска вернется к занятиям? – поинтересовался Коджи.

– Минимум три дня, – ответил Изаму. – Её рёку практически исчерпалась.

Я навострила уши. Три дня – это хорошо. А что такое рёку?

Коджи бросил на меня взгляд и вышел.

Я невольно выдохнула.

Изаму подошёл ко мне. Положил ладонь на лоб, удовлетворённо кивнул.

– Знала бы ты, какой переполох устроила. Все бегут, кричат, руками машут. Поначалу подумали, что ты совсем рехнулась. Ночную молитву не все выдерживают. А тут Мия... Плачет, слёзы ладошками размазывает и твердит: «Прогнала цуми, прогнала цуми. Меня спасла».

– Где она? – спросила я. – С ней всё нормально?

– Нормально, – кивнул он, доставая из кармана своего халата стеклянный пузырёк с зелёной жидкостью.

Потом вынул из тумбочки пиалку и налил туда содержимое пузырька. Сжал руку в кулак, подул на перстень. Красный камень вспыхнул огоньком, который тут же скатился в пиалку. В воздухе запахло мятой, сизый дымок поднялся к потолку.

– На, всё до дна.

Пиала оказалась в моих ладонях. На мгновение в зелёном зеркале воды отразилось моё лицо. Длинная чёлка, высокие скулы, прямой нос, верхняя губа со шрамом. Монголоидный разрез глаз. Не страшная, но и не красотка. Обычная девчонка родом откуда-то из Азии. Пятнадцати или шестнадцати лет, не больше. Это я прикинула с учетом того, что азиаты далеко не всегда выглядят на свой возраст.

И ещё.

Это лицо никогда не было моим.

Я зажмурилась и выпила лекарство. Обожглась и закашлялась.

Изаму похлопал меня по спине.

– Спокойно. Что бы там учителя ни говорили, с такой подранной рёку я тебя отсюда не выпущу. Будешь заниматься тут.

На глазах выступили слёзы. Я утёрла их тыльной стороны руки.

– Спа... Спасибо.

– Кушай – не обляпайся, – хмыкнул он.

На мгновение показалось, что целитель не просто обо мне заботится, но и мстит Коджи. Не открыто и глупо, а так – со змеиной элегантностью. Я сделала пометку, что надо бы разобраться в отношениях местных... взрослых?

– На обед пойдёшь через час, – тем временем продолжил Изаму. – Лекарство принесут. Аска, хватит хлопать глазами. Не дури так больше. Если приедут смотрители, а ты будешь скакать голой по лесу, заберут и с концами.

– Я не скакала голая, – буркнула я, поправляя одеяло. Почувствовав взгляд собеседника, невозмутимо пояснила: - Плыть в одежде было невозможно. Я бы запуталась раньше, чем смогла оттолкнуться от берега.

Теперь уже Изаму смотрел на меня так, как до этого Коджи. Будто происходило что-то такое, чего раньше никогда не было.

В это время в дверь постучали. Мы одновременно подняли головы. У входа топтались Мисаки и Харука, не решаясь войти.

– Целитель Изаму, вы говорили, что можно... – начала первая.

Он кивнул, давая знак заходить.

Девочки шустро проскользнули в палату. У обеих в руках были какие-то котомки.

– Я сказал им собрать твои вещи, – обронил он. – Не будешь же кутаться в одну простыню всё время.

Я крякнула. Действительно, очень разумно.

– Спасибо, целитель.

Изаму махнул рукой и оставил нас.

Харука и Мисаки тут же плюхнулись на кровать и сгребли меня в охапку. Получилось не очень, но придушенная я пискнула от неожиданности. Обнимали искренне и от души.

– Ну ты нас и напугала! – выпалила Мисаки.

Черты её лица были мягче, чем у Харуки, а волосы отливали тёплым каштановым оттенком.

– Думали, конец нашей Аске, когда увидели вещи на берегу реки, – мрачно добавила Харука.

Только сейчас я заметила, что она одета в черное, и от этого лицо кажется бледнее, чем на самом деле. И волосы у неё прямые и жесткие, черные пряди повыскальзывали из узла на затылке. Она сразу была в чёрном? Видимо, я просто тогда не обратила на это внимание, когда только пришла в себя в храме.

– Как видите, ваша Аска не закончилась, – хмыкнула я.

Несколько секунд они смотрели на меня, а потом расхохотались.

– Коджи чуть в ящик не сыграл, – фыркнула Мисаки. – Думала, он разнесет всю школу, когда узнал, что тебя оставили на всю ночь в храме.

– А нашей пагоде без крыши хоть бы хны, – кивнула Харука.

Так, кажется, пагода без крыши – это я. Лестно, спасибо, подружки дорогие.

– Ты хоть помнишь, что там было? – с интересом спросила Мисаки.

– И как ты услышала Мию? – тихо добавила Харука.

Судя по тому, как обе замолчали, ожидая от меня ответа, учитель Коджи и Изаму свою реакцию на мои поступки не разыгрывали. И это плохо. Очень плохо. Значит, я отчебучила что-то такое, что здесь не считается нормой. Пусть это не мой мир, но везде есть незыблемое правило: не высовывайся.

– Не помню, – хрипло сказала я.

Они переглянулись.

– Совсем? – уточнила Мисаки и побледнела.

Я покачала головой.

– Так... – Харука встряхнула волосами, ещё несколько прядок выскользнуло из прически. – Спокойно. Разум ты однозначно не потеряла. А память со временем вернется.

– Ты уверена? – уточнила я.

– Учительница Тэхико врать не станет, – отрезала Харука. – Просто ночная молитва... Аска, да как тебя угораздило? – неожиданно взорвалась она. – Тебя же предупреждали! Просили заткнуться! Не смотри на меня, как на вылезшего из сточной ямы цуми! Ты же знала, чем это закончится!

Мисаки положила ей руку на плечо, но Харука резко сбросила её и отвернулась.

– Тише, ты же знаешь, что Аска сейчас сама не своя, – мягко произнесла Мисаки. – Она явно не думала, что сказанное повлечёт за собой такие последствия.

– А что сказала-то? – ухватилась я за ниточку.

На меня одновременно посмотрели обе девушки.

– Что клан Шенгай жив. И ты готова сказать это в лицо самой Плетунье, – бесцветно уронила Харука.