По следам предков

«Настоящая правда всегда неправдоподобна,

знаете ли вы это?

Чтобы сделать правду правдоподобнее,

нужно непременно подмешать к ней лжи.»

Ф.М. Достоевский «Бесы»

Взрослея, мы начинаем смотреть на многие вещи по-другому. И то, что раньше нам казалось лишь досужим вымыслом, небылицей внезапно начинает приобретать нечто определенное, переходя из статуса «невероятного» в позицию «очевидного».

Не то, чтобы я этим интересовался...

Не столько даже меня это волновало из-за столь частого, особенно в последние десятилетия, появления на экранах телевизоров в виде полноценных часовых передач или многочисленных роликов, статей в Интернете...

Просто когда на такие упоминания в твоей семье накладывается табу... Волей-неволей ты с течением времени начинаешь задаваться вопросом: «а с чего собственного так?»

Сколько себя помню, даже незначительное упоминания об НЛО или пришельцах, не говоря уже о похищении инопланетянами землян, моим отцом обрывались на корню. Так было не только в детстве, юности, но даже когда я относительно повзрослел, обзавелся семьей, детьми, когда мои виски едва-едва тронула седина.

Из всех тех многочисленных вопросов, которые с ходом лет я задавал отцу, отчего такое табу... Лишь единственный раз я получил от него ответ.

Помню, тогда мне было лет двадцать пять, может чуть больше. Отец в тот раз тихо хмыкнул себе в нос, словно сквозь волоски седых усов, и опять же негромко сказал: «Просто, сынок, все эти разговоры о летающих тарелках, пришельцах и похищении людей лишь очередная уловка наших властей, правительства других стран скрыть настоящую правду о происходящем».

- Какую правду? - поторопился я тогда уточнить у бати, так как знал, что он в свое время служил в органах государственной безопасности, и почему-то был уверен, что в его загашниках, могут иметься всякие удивительные истории на данную тему.

Но отец ничего не ответил...

Ни тогда, ни потом...

Лишь за три дня до смерти, словно предчувствуя собственный уход, он сказал мне об этой тетрадке, и все еще прибывая в раздумье, криво усмехнувшись, пояснил:

- Откроешь ее, только когда я умру. Я хранил, сынок, ее для тебя. Можно было давно рассказать тебе и в целом всем, о том чему я стал очевидцем, но я давал подписку о неразглашении и долг свой как коммуниста, советского офицера и чекиста выполнил до конца.