Море Безнадеги

Сознанье, как шестой урок,

выводит из казённых стен

ребёнка на ночной порог.

Он тащится во тьму затем,

чтоб, тучам показав перстом

на тонущий в снегу погост,

себя здесь осенить крестом

у церкви в человечий рост.

Скопленье мертвецов и птиц.

Но жизни остается миг

в пространстве между двух десниц

и в стороны от них. От них.

Однако же, стремясь вперёд,

так тяжек напряжённый взор,

так сердце сдавлено, что рот

не пробует вдохнуть простор.

И только за спиною сад

покинуть неизвестный край

зовёт его, как путь назад,

знакомый, как собачий лай.

Да в тучах из холодных дыр

луна старается блеснуть,

чтоб подсказать, что в новый мир

забор указывает путь.

И. А. Бродский

Миля С.

Боль. Боль, туманящая мысли. Влажная земля под головой. Как я это понял? Запах росы и грязь на одежде. Мне было все равно. Шум проезжающей машины разбудил меня. Очень жаль. Я не хотел вставать и повернулся на бок, чтобы оглядеться. Тело заныло, особенно спина. Странно. На руках не было ни царапинки и ни того шрама... Проверил ноги, тоже в порядке. Потом потрогал шею и не нащупал никакой припухлости или раздражения.

Провалялся в грязи я достаточно долго, так мне показалось. Но когда получилось подняться на ноги, то ладони мои были чисты. Я протер уставшее лицо и понял, что падаю. Такое знакомое чувство, что совсем не смутило. Но все же я ухватился за что-то. Холодный и ржавый столб. Это был дорожный знак. «Миля С». Здесь я никогда не был. С одной стороны, позади меня, гремучий лес, а с другой длинная двухсторонняя дорога. Я ухмыльнулся от мысли, что это место называется почти как «Smile», хотя совсем не похоже на улыбку. Это глупо, но вспоминать о том, как я здесь оказался, совсем не хотелось. Пусть у меня будет новая жизнь.

Машина, звук мотора которой меня разбудил, подъехала поближе и остановилась. Окно потасканного пикапа опустилось, и водитель с недоумением глянул на меня.

- Что ты здесь делаешь, парниша? – спросил мужчина, на вид, лет пятидесяти.

Я помотал головой. Горло першило из-за сухости, и говорить я совсем не хотел.

- Ждешь кого-то? – с легким напором спросил водитель, в машине он был один. Я снова помотал головой.

– Давай садись, подвезу до городка.

Он махнул рукой и уставился на меня. Я оглянулся напоследок и понял, что хочу умереть здесь. Один, в одиноком и забытом всеми месте, чтобы меня никто не искал и не вспоминал. Меня настолько привлекла эта мысль, что я даже открыл рот, чтобы спросить, не найдется ли у него пистолета, но понял, что звучать это будет странно.

Водитель все ждал меня, и я шагнул к машине, но за ногу что-то потянуло вниз. Это была сумка. Моя сумка. Я ее помню. И я помню, что там.

- Секундочку, - попросил я водителя.

Достал из сумки тот самый фотоаппарат - единственное что у меня было. Моя единственная ценность в жизни. Мне казалось, что я давно упокоил его в дальнем ящике, скрыв учебниками по экономике. С собой я его точно тогда не брал. Обошел машину с другой стороны и запечатлел ее с причудливым знаком и темным лесом на фоне. Пусть это будет моей отправной точкой. Началом новой жизни.

- Неплохой фотоаппарат, - подметил водитель, когда я сел в машину. Я кивнул и положил его в сумку, а свежий снимок в карман. Не понимаю почему, но всегда так делаю.

Лишь когда мы отъехали на приличное расстояние, я понял очень важную вещь:

- У меня нет денег.

- Ничего, - спокойно сказал мужчина. – Ехать до той деревушки еще часов пять, а так хотя бы поговорю с кем-нибудь. Как тебя зовут-то?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Я чувствовал себя помято, буквально вылез из грязи, но выглядел абсолютно нормально, вроде как. Меня отягощала эта мысль. Неужели то, что я пережил никак не отразилось на мне. Нет. Так не будет.

Мужчина подумал, что медлю я из-за недоверия и первый представился:

- Меня Сэм. Сэм Ричардсон.

- Николас, - я назвал свое не настоящее имя. Не хочу его слышать даже у себя в голове.

- Как тебя занесло-то в такую глушь?

- Я не помню, - старался быть честным. Честность - это то, что мне не присуще. Я ненавижу себя за лживость. Неважно какой бы предстоял исход, я всегда врал. Я ненавижу себя.

Но Сэм рассмеялся и протер глаза толстыми пальцами.

- Смышленый ты пацан.

Почти под конец пути у Сэма Ричардсона закончился бензин, и мы остановились у заправки. Пока работник заливал полный бак, Сэм купил нам по хот-догу. Я не понимал, насколько голоден, пока не учуял запах еды.

- Спасибо большое, - смутился я.

- Ничего. Держи, - он протянул мне бутылку воды.

Мы стояли около здания, наблюдая за восходом солнца. Я осушил бутылку почти за раз. Жажда была невыносимой, но внимание мое прыгало туда-сюда, и я этого не осознавал. Потом он протянул мне вторую бутылку, которую я снова тут же выпил.

Голова закружилась сильнее. Стоять на ногах оказалось невероятно сложно. Я не сразу понял, что спустился на землю. Щелкнул один раз челюстью, я переложил голову на плечо. Сэм стоял рядом. Вроде как. Я быстро погружался в сон. Глаза закрывались сами собой. Теплые лучи солнца заменили одеяло. А благодаря плотным джинсам и футболке асфальт не казался таким жестким...

- Эй! Пацан? Молодой человек...

Кто-то усиленно трепал меня за плечо. Стальная хватка пробудила в голове воспоминание, которое я не хотел вспоминать и от страха согнулся по полам, прикрыв голову.

- Что с тобой?

Потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Я был рад, что могу отвлечься на что-то другое. Работник заправки помог мне встать. Боже, почему каждое движение отдает такой дикой болью?

- С вами все хорошо? – спросил он обеспокоенно. Я кивнул и огляделся.

Солнце взошло и близилось к середине неба. Прошло так много времени. Я искал взглядом свою сумку. И машину Сэма. Ни того, ни другого не было. Неужели он меня обокрал? Сдался ему этот старый фотоаппарат.

Новая волна грусти нахлынула с ярой силой и колени подкосились. Работник поймал меня, а потом схватил лицо и повернул к себе.

- Странно, зрачки вроде в порядке, - пробубнил он, скорее для себя. Я его не слушал. Странно, что он до сих пор не бросил меня куда-нибудь подальше от сюда, чтобы я не распугивал людей.

Я смотрел в его усталое и добродушное лицо, и мне становилось все хуже от того, как оно искажается жалостью. Казалось, я тяну его за собой в эту бездонную яму печали. Не успели высохнуть слезы, как я понял, что снова отключаюсь. Голод разъедал мозг. Жажда не давала дышать. Казалось, тело живет отдельно от меня.

Я слабо помню, как работник поднял меня на руки и отнес в рабочее помещение. Там две тетушки кружили вокруг, накладывая теплые мокрые тряпочки на лоб и заливая в меня воду. Единственное, что я произнес, когда чуть пришел в сознание было:

- У меня нет денег.

- Да достал ты с этими деньгами. Ты умираешь!

Я уже говорил это?.. Когда? Боже, не хватает воздуха. Я не чувствовал, что дышу. Наверное, так оно и было. Голова стала такой тяжелой. Казалось, я проваливаюсь сквозь подушку вниз. Меня забирают в ад? Наконец-то.

Кто-то больно прижимал к моей руке палец и что-то считал. Ладонь сдавливал пульсометр. Хотя я не уверен. Возможно, мне пытались сломать палец. Меня приподняли в который раз, чтобы влить еще воды, когда я услышал вой сирены.