Новый день

ём. И многие из отряда впервые беспокоились о благополучном завершении своей миссии – ведь ст

ю жену и оставался с ней здесь – нет, ему удалось найти о ней лишь память: только жёлтые барханы, под которыми почила его несчастная Амели, не выдержавшая тя

ться сюда. Имел ли он право ещё тогда, в той таверне, противиться воле небес, разъединивших Жана с жен

– снова подумал он мрачно. Тяжело вздохнув, он попробовал, было, остановить поток мыслей, но они

к он оказался в этом веке, таком далёком от его родного, он только и делал, что пытался найти выход обратно, все мысли и силы тратил на поиски, напрочь забыв о радостях жизни, о возможном счастье... «Так было ли это верным – проводить своё время жизни так, не позволяя себе радоватьс

аводили в зал, где перед лицом султана чужеземцы отсчитывали монеты из привезённых с собой мешков с деньгами. Бывший

е далеко от города не уехали, раз в самом городе уничтожить их, защищённых волей султана, не получилось. В зале было шумно – сарацины негромко бес

медленно и степенно, поддерживаемый худым молодым человеком, вошёл старик с весьма длинной бородой. Мельком скользнув вз

ал юношу по руке. – Этого мальчика я кормил, одевал, а тепе

тью поглядывал на старика. А Джазил смотрел, не отрывая взора, как пополняется денежная горка, и глаза его всё силь

ись, и он торопливо добавил. – Не ту денюшку, говорю, даёте! На полмешочка мы с вами договаривались, вот так вот, на полмешочка монет-то... Обмануть-то меня хотели?

днел, поняв, что час его свободы отодвигается: сумма, что теперь потребов

евогой повторил тот, видя, что чужеземцы не спешат отдават

кивнул Пьеру. Деньги для выкупа были его собственными, и мысленно он порадовался, что Джазил не запросил всё, что у них

меет забрать свою выручку, но нет! – глаза его теперь горели огнём, энергией; он упрямо тянул за собой по полу выр

ет к вернувшемуся стражнику, которого

онился тот. –

собрат Халиб этим же похвастаться не мог. Но не успел он придумать ничего, что мог

лиеры не думали, что ещё когда-нибудь встретят Казима ибн Малика или его

посетители не станут рассыпаться в

озь зубы по-арабски процедил Казим. –

лова, которые он сам желал произнести вслух, что глаза его загор

и твои слова! – вскричал Пелерин, ощущая, что те

ултана и продолжил на д

итали, что могут красть и убивать ве

кинулся к нему Джосселин, но Пь

или ограбили? – холодно по

Клялись, что заберут всех рабов, а

ерживаясь, чтобы не добавить слова пожёстче, способные вы

вляет наносить удары!.. Но он тут же запретил себе это чувство. Он знал одно: бой неминуем – или теперь, или за стенами дворца; и биться будет именно он, потому что это он оскорбил Казима. Он был в гареме, обманул араба – он был уверен: Казим знает, что он не евнух! И

то украсть или убить? – султан про

Не

свидетели, чт

мечом и, передав их удивлё

видимо, ничего не остаётся, как доверить им свою жизнь

начительно переглянув

держал руку готового к бою Доминика и

и выхода иного нет: если кто-то другой решит с ними сразиться, они всё равно захотят битьс

с такой глубокой ненавистью глядел на молодого франц

и не согласны с этим решением, особенно разъярился

воскликнул он с

сказанное, и по лицу его растеклась ядовитая усмешка. Близко подойдя и глядя

ведь ничего не можешь сделать, даже найти свою возлюбленную, да?.. – и громко добавил, почтительно поклонившись султану и указав в с

жать вцепившуюся в руко

так что не вижу препятствий. Только вот кинжа

мне пасть! – быстро ответил молодой Пелерин, рассчитывая сохранить

.. – пожал Юсуф плечам

желая насладиться подольше своей властью над судьбой противника, которого уже з

противника!.. Отдышаться ему не дали – в бой тут же бросился другой слуга Казима, и не успел Доминик избежать и нескольких его ударов, как вместо двух клинков неожиданно зазвенела сталь трёх! – видя, что юнец оказался проворным, Хафиз решил не дожидаться св