ЛЕГЕНДЫ О ПРОКЛЯТЫХ 4. ОСЛЕПЛЕННЫЕ ТЬМОЙ

в железном шлеме и развевающемся плаще. Не взглянул даже. И к саанану его, предателя проклятого. Это он меня Данату отдал. Ск

реть внутри в пепел. Так не могло быть. Это жутко, неправильно, не по-людски. Я ведь ошибаюсь, да? О, Иллин, если ты есть, п

дили молиться о душах усопших, здесь проводились поминальные вечера и здесь отпевали покойников. Когда мне помогли выйти из клетки, и я ступила босой ногой в

дочери, преданной сестры и отверженной любовницы? Жизнь? Я ею больше не дорожила... а душа? У меня ее больше нет

*

лась, всматриваясь в полумрак, который начали рассеивать многочисленные факелы. Кто-то въезжал в Т

иар п

Велиару Лас

рыть

железку и со стоном посмотрела н

знаменами дома Вийяров, но теперь на пол

а улицах, и в эти самые ворота въезжает отец и мои трое братьев. Анис

авствует

ался на ветру. Он все еще был в шлеме, и мягкие перья, ук

у него по плечам. Он сжимал в кулаке несколько веревок, на конц

ловы в визжащую от восторга толпу. – Мост разрушен.

йяр! Наш правит

и села на стул, натянув капюшон накидки на лицо и сложим руки так, чтоб порезанный палец было н

оих надзирателей и управляющую Тианом – Бели

ает видеть в

изнесла ни слова. Как и в пр

и приготовьте к а

и вышла, оставив приторны

*

ные вещи с головами

артин ?Пир с

а земле, я бы не заговорила с ним. Мой голос принадлежит моему любимому и моему сыну, а если их нет, то и голоса больше нет. Могла бы – отрезала бы и волосы, чтобы развеять по всей земле, чтобы застилали ее ковром кровавым, чтоб каждый

, и красивое лицо, доставшееся от нашего отца, теперь скорее отвращало, чем притягивало. Напоминало о том, что он убил того, кто называл его ?сыном?, неизвестно только откуда у этого трусливого ублюдка взялись яйца это совершить... Но подлость не блещет храброст

своему вел

сочиняют о нем оды, поют ему песни, потому что не знают то, что знаю и видела я. Не знают о том, что он убил...убил Ода П

ой перчатке ударила меня по лицу с такой силой, что я отлетела к окну, п

У моих ног. Ты должна молиться мне и благодарит

но подумать, от этого станет светлее. Солнце больше не светит. Мы в

тправишься на юг. К своему жениху. Кхуд Тр

с колен и отрицател

сдохшем псе! Никто не помешает и не тронет тебя. Но вначале сделаешь то, что я говорю. Я обещал. Взамен пять островов с шахтами красного золота будут принадлежать

м. Никогда нам не править вместе. Как только

шь мне п

достал черную пряд

, в нос, в маленький зад, в глотку. Вся голодная свора моих солдат вздрючит твою маленькую, черную рабыньку. А потом... потом

моей матери. Посмотрела в глаза Маагара, а они стали полностью белыми, радужка как будто выцвела, сверкнула огнем, и изо рта вытекла тонкая струйка дыма, поползла по щеке, как паутина. Он шагнул

ери, хватит, мать твою, молчать! Ина

собой, но он уже не

т, накормят и переоденут. Ты больше не узница Тиан

овеческое и жуткое, что-то, что им управляет. Или это я просто не хочу верить... Мне страшно каждый раз, когда я вспоминаю широко распахнутый уцелевший глаз о

ы свое уже отжил. С тебя хватит. Теперь моя очередь. Пр

тятся по щекам, он испачкан в крови Ода Перво

не скажешь! Иначе я выжгу весь Валлас! Всех вонючих варва

а. Если земля способна носить такую тварь на себе, то мне больше нечего сказат

рядью волос перед лицом бра

на помолвку. Но одно неверное движение

стука гонец, упал на колени, п

о та

асары... прорвались ч

ше нет! Осталась лишь г

Маагар грязно выругался. В сундуке лежала голова одного из его полководцев с вырезанной мордо

смотрел, как валласарские псы тонут! Это подделка, враг хочет нас дезинформировать. Никакой паники. Пошли к плотине людей – п

, только не опять разворошить горящий пепел и рассыпать там, где больше нет сердца и души. Сама не знаю, как до си

стать на колени... Маагара, котор

ми гладит. Все лицо, как от боли, исказилось, и дышит сквозь зубы рвано, быстро-быстро, словно задыхается

ь по тебе. Пальцы изголодались. Не дышал без запаха твоего проклятого.

уходииии! Они убьют вас!

ь. Рейн со мной вместе кубарем к деревьям и собой накрыл. Вздраг

асаясь его лица, – они заман

В лес беги. Никто не пойдет за тобой. Беги. Мои воины осталис

..не пойд

ойд

лась я без тебя, Ре

ижу, как сузились зрачки,

.но как кра

ассарских воинов. Несколько голов тут же в снег упали, окрашивая его в ржаво-алый. И кубарем вниз, вместе с лассарами и их лошадьми. Воины брата спрыгивали вниз, как саранча, по десять на одного. Мясорубка началась жуткая, кровь брызгами в снег капает, смешивается

о за деревьями прячешься? Или меч в руках держ

амого Бога или идола каменного. Рядом с ним войско с копьями. Вниз смотр

ая псина, и тогда твоя

бегут и не сдаются! Выйди и попро

крыс. И я с ужасом вижу, что все остальные его воины мертвы уже давно. И он сам весь кровью залит,

рось меч и стань на колени, тогда, мож

лени не становятс

маю, чего хочет мой брат – он хочет поставить его на колени. Тщеславный ублюдок. Он ведь мог давно приказать взять Рейна, но он хочет его сломать и ради этого не жалеет и своих людей. Только он одного не понимает – не сдастся он

вятся, зна

рыгнули рядом со мной и схватили под руки. Маага

Я самый лучший стрелок Лассара. Ты, бывший меид, это прекрасно з

ою сторону и снова пер

ет на кон поставить жизнь сес

ь саананская?! – взвизгнул Маагар. – На колени! Или шлюха тв