Убрать ИИ проповедника

ст

а 1

я провинциалы и костяк современных заядлых театралов - прослезившиеся немолодые женщины с брошками. Билетёрши таскали на сцену корзины с цветами, занавес разъезжался

с небольшим, в очках и в дорогом костюме. Он часто ходил на спектакли с её участием, громко аплодировал и даже кричал «браво, Булавина». Эдвард Петухов давно привык к чужим овациям и научился слышать в голосах

, а другой больше никогда не было. Зато он был здоров в свой семьдесят один год, имел московскую квартиру на Таганке, приятную внешность, высокий рост, худощавое телосложение, прекрасную дикцию и освоил резьбу по дереву. Эдвард Петухов мастерски вырезал панно. Он оформил не одну

ть из липы разные фигурки. У деда был сосед в деревне, который, собственно, этому и научил. Но то, что он увидел в Индонезии, привело в неописуемый восторг. Может, поэтому его так и ц

нии схваток русского богатыря со змеями и драконами. К бане, на первый взгляд, это отношения не имело, но тот же богатырь был изображён и купающимся. Он делал и полногрудых красавиц, и летящих птиц, и абст

ь, слабый, мягкий и уступчивый. Ему часто казалось

. Всем своим нутром он ненавидел Булавину. Не других извес

на длинных ногах с необыкновенно красивыми и пластичными, как у Плисецкой, руками и звонким проникновенным голосом и Эдварда Петухова никому даже в г

ёров лучше с моторикой, словесной памятью, возбудимостью, в каком состоянии он находится во время сценической игры, впускает в себя образ или просто об

того никогда не видел. Что можно успеть показать, когда вы несёте поднос и произносите только: «Сэр, вам письмо!» или «Барин, лошадей запрягать?» Ему не раз предлагали уйти в другие те

и химиком. Маленький такой, толстенький, с шёлковым платком вместо галстука. Во время замужества она играла просто скверно. Эдварду казалось, что все это замечали, потому как новых ролей ей в этот период никто не предлагал: ни в театре, ни в кино. И потом вдруг её как подменили, и у неё опя

едоумении он отслеживал всю посвящённую Булавиной критику, и везде её хвалили и приписывали загадочный взгляд и особую манеру игры со зрителем. Она, как писали эти театральные брехуны, потрясала своими не

без не

, тот самый импульс, дуновение ветра, которое вдохновляло взять в руки резак. Он долго сам себе не признавался в э

овых воротил. Но постепенно перестал шарахаться от крепостных стен и железных резных ворот, медленно пропускающих в запрятанное от любопытных пространство. Приехал как-то к одной заказчице, которую не видел года три, они решили поставить гостевой домик с отдельной новой баней, и никак не мог понят

ока, а внуку её было лет двадцать с небольшим, так как тот заканчивал университет и собирался жениться. И тут Эдвард опять призадумался, а когда к нему в баню зашёл её су

ак и раньше, безмятежно и безмолвно подносил ей накидку в роли слуги. Там, на сцене глаза их как-то странно встретились. Зачем-то Марго посмотрела на него, чего раньш

ычно она смотрела сквозь него, устремляя взгляд дальше, за спину. Всё, что она себе разрешала в отношении Петухова, это поздороват

утать на сцене?» Он нервно поднял руку, чтобы провести по волосам, забыв, что на нём лакейский парик, и тут же её одёрнул. «Нет у меня с не

а угла гримёрша Оля. Несмотря на возраст все называ

ейчас? – протаратор

же нигде