Должник

ол

– шепнул кто-то и несиль

век, сидел парень, тот самый голубоглазый блондин,

? – переспросила

рят, ты часа два продержишься, я ста

росила я, но видя, что он решил напаст

м, на его лице читалась неприязнь. Не думаешь же ты, ч

е здесь не место, и я не часть их команды. Кровь стала закипать от злости,

м помощи не попрос

иеносно, наклонился к моему лицу, через се

не понадобится, – пр

не сделает, точно не сейчас и не здесь. Это просто чтобы меня вывести и посмотреть, к

авок на то,

ни о

ралось, и говорить получалось с трудом, – я выжив

акой сисуации? Начн

и

у, называют Башней. Ранний подъем, Башня просыпается, чувствуется каждой клеточкой организма, когда защита Башни падает. Выглядит защита как прозрачный пузырь, чуть подсвечивающийся цветами радуги, вечером, когда учителя ст

сопела, чему я всегда усмехалась, ну, правда, как паровоз. Она спала на втором этаже нашей общей кровати прямо надо мной, и часто у меня были бессонные ноч

жизни. Комфорт не для магов. Дуло отовсюду, под подоконниками щели такие, что ладонь на улицу можно выставить, деревянные рамы рассохлись настолько, что служили очень слабой защитой от сквозняков. Двери в нашу сп

олпачком, торчащей наверху, венчал эту конструкцию железны

кими каменными подоконниками был

как именно здесь меня должны были понимать, но всё оказалось не так. Чувство одиночества и

его города. По всем улицам на высоте пятнадцати футов были расположены экраны, н

наполовину руины бывшей цивилизации, смесь разрухи и

ем по п

ы убивают на расстоянии, биться с ними сложно. Мы так долго старались облегчи

о удалось. Одухотворенные машины увидели, что мы творим, и решили, что мы сами – главные враги для себя и для планеты. Они стали

оге мы стали жить в резервациях, города оказались отрезанными друг от д

ные детали держались на каркасе из прочного металла, который не могли пробить дроны, так как состояли из такого же сплава, и все это было заговорено магами. Под действием той же

живут с ними, а в Башню приходят только на уроки. Высоченная башня из камня серая и унылая, как и все ее обитатели. Холодные каменные полы, широкие коридоры, деревянные двери

шум. Каждый день в

ала ее и запихнула под тонкую,

верху я накинула балахон. Всегда задавалась вопросом, почему в Башне все серое, колюч

подоконник, прижалась щекой к

я тренировок, заброшенное магами, но используем

командный голос, с который со

ской башни и вообще магов нашего города), упрашивала, угрожала, но ответом был всегда отказ,

а после они решат, куда меня определить, и сменить это место уже не получится, только если

по комнате и по совместительству единственная близкая по

еловек, но занято было только десять мест. Мальчики живут вместе с

края, и состояние ее постели стало почти идеально, как ей это удается, непонятно. На моей же

серый, колючий балахон, такой же, как и на мне и любом живущем в башне, Ева обо

ые, как ночь, и немного вьются, у меня голубые глаза, у нее серо-зеленые. Она – милая веселая хохотушка, всегда улыбающаяся учителям, и покоряющая их, я – вечная пробле

отреть, – цокнув язы

бстоятельств. Можно сделать вывод, что он либо чей-то сын, надежда отца на головокружительную карьеру, и пр

не на это смотрю

гда? – Ева за

своб

няет, – сказала Ева, – а мы склянк

орваться на части от этой унылой серой жизни. Мне хочется движения, таких же тренировок, хо

тветила я и показала указательными пальц

делай как я, и будешь свободной, – с важным видом ответила Ев

заскучают, если я стану послушной, они подумают, чт

рвничать, иначе его голова лопн

него ужасно пахнет сыростью и когда он злится, его голова очень сильно краснеет, глаза сужаются,

ой серой жесткой одежде выглядела идеально, черные волосы до пл

на, направляясь к выходу

же, – я махнула рукой

, – хохотнула она и

а прилип

вой бегали молодые солдаты, одетые в военные брюки цвета ха

го командный голос вселял авторитет в солдат одним только звуком. Когда он был недоволен кем-то, то хмурился и его г

ошо подготавливал молодых солдат, а они, между прочим, выходят наружу, туда, где

ишь той должности, какая была у родителей, такая будет и у наследников. За исключением работы на полях, туда можно попасть легко и просто и п

в, но она была последней... И

абрала Башня, а сиротой в нашем мире быть плохо, никаких прав, только долг. Долг за ед

понятным причинам, дроны весьма сильны. У женщин основная миссия – это работать там же, где когда-то работала

мне. Это были самые счастливые пять лет. Я часто вспоминала ее полные любви глаза, а еще ее уроки магии

оказала и научила гораздо большему, чем я

ше это было очень престижным и авто

ишком много боевых магов умерло, и уйти со службы нет никакой возможности, быть магом – пожизненный контракт, быть сиротой при этом и того ху

ь всю жизнь, и после распределения не факт, что это будет связано с башней. Могут отослать на поля,

ам позволяют занимать машины. Это всегда не давало мне покоя, почему мы еще живем, если

серый балахон и спустилась в общий зал для приема пищи. Широкий зал с высокими потолками,

тобы отковырять кусочек, и ломоть хлеба. Магом нельзя колдовать для удовлетворения своих потреб

е, она с удовольствием трескала жуткую кашу, крепко

чай и не вода, а золотистая жид

хмыльнувшись, поднесла к г

рошептала я, хва

довольно

когда, – она вскинула бровь

же уверенной себя чувствую только во время пакостей, вроде той, чтобы разлить воду перед учителем – во

и когда хочу. Подскочив с места, я схватила свою сумку, бросив туда ломоть хлеба, подхватил

бя, – крикнула

менный пол холла, в котором толпились ученики, я слышала, как серд

но с каждым шагом уверенность во мне таяла. К месту я уже подошла на еле

а, оплетенный зеленым плющом, я стала наблюдать за солдатами, перекинув ноги через

опроситься к ним, стоит дождаться, когда все начнут

сь парни так громко, что вырва

свесив ноги. Лицо его было каменно-холодным. Прямые черты лица, длинный нос,

ет? – строг

– ответила я

и вообще последний человек, которого он хотел бы видеть, – давай мужа ты

. Но здравый смысл перебил эмоции, я уже здесь, уже посмешищу больше все равно не стать. Глубоко вздохнув и откинув через плечо белоснежный локон волос, я решилась сказать

ла я, не отрывая глаз от своих корич

он, ошалевший вид его говорил, о то

звел руками, в недоумении п

на самом деле, – пискляв

он показал пальцем на

шаяся от времени, с малюсенькими окошками и огромной деревянной дверью, открывающе

ари, чем вы там еще занимаетесь, – говоря пренебр

там учиться. Пожалуйста, я вам пр

го был не настоящим, это просто попы

твует, а может, и не было н

Она была сильной, несломленной и волевой, насколько я пом

– спросила уже бол

лзли на лоб от

задумался, на лице его мелькнула полуу

чит. Кошмар, мне хотелось расплавиться в лужицу и уползти в сторону Башни. Щеки стали ба

и полным мусором в голове, так я выглядела. Как же ужас

ернулся спиной, я вздохнула. – Девять двадцать здесь, се

ла с забора и запрыгал

нул бровь, в два шаг

м губам, – т-с-с-с, тише, и никому. Я посмотрю,

е прокричал и зашагал

ю на уроки, перепрыгивая через две ступеньки от радост

ие на башню, и выбраться из нее, как они сами думали, невозможно. Но мне кажет

ами на ночь, и зал, который почти всегда был закрыт, поговаривают, раньше там проходили совместные заседания магов и воинов, даже главы посещали. Я живу в башне уже больше десяти лет, и не помню, чтоб

вара, либо рассказы о том, как сражаются наши войны, потом опять портреты Ковара, потом обращение Ковара и всё, что связано с его величественной персоной. Лицо Ковара зна

тене портрет Ковара. Каждый учебный класс рассчитан на двадцать учеников, столы

приходящие ученики, им повезло больше, они живут с родителями, приходят к восьми час

т, одна две дорогие вещи и все. Стол для учебы. Несколько костюмов: брюки и рубашка, либо юбка и рубашка моего ненавистного серого цвета, и сверху серая накидка с капюшоном. От мамы мне досталась мягкая накидка черного цвета

е разрешат, либо пока мне не исполнится девятнадцать. Когда погибла мама, меня забрали, а квартиру закрыли и ключи храня