Нищий и алмаз

Утро воскресенья, разливаясь солнечными лучами, жарило асфальт. Густой воздух тормозил движения. Капли пота, что стекали по спине, оставляли на белой майке небольшие пятна, которые испарялись также быстро, как и появлялись.

Суетливый молодой человек, оставив в автосервисе подержанный серый седан, выскочил на парковку – в самое пекло и, миновав долгий светофор, заторопился известной дорогой, изредка прячась в тени придворной растительности небольших загородных домиков.

Томас спешил, притушив золотой взгляд веерами густых ресниц. Он стремительно шагал к цели, чувствуя, как исходила паром его татуированная кожа. Высветленные волосы с отросшими корнями липли ко лбу, сколько бы он не убирал их наверх. Слабо зашнурованные кеды стачивались на пятках. А взбаламученный не выспавшийся мозг, жалил его за решение починиться в таком дорогом районе, который так и называли «Дорогой район» или чаще всего «Богатый район». В противовес ему ставилась вторая половина города, именуемая как «Низина». Проще говоря – район богачей и район их обслуги, делили территорию периодами враждуя друг с другом, но не имея возможности друг без друга обойтись.

- Ну что же ты не отвечаешь? Думаешь, занятий нет и можно дрыхнуть до обеда? – ворчал парень, поглядывая на треснувший дисплей телефона. Рука скользнула в карман джинсов, и короткое время спустя он задымил взмокшим табаком, оставляя за собой след из долго растворяющихся облаков дыма.

Вскоре он свернул налево, потом прошел сколько-то метров и на светофоре дал вправо – уже месяц как он гонял свой седан этим путем и, казалось, знал каждую царапину на светофорных столбах. Ноги сами несли его. Один дом от светофора, потом второй, третий четвертый и еще один и еще и вот он, наконец, - одноэтажный белоснежный храм успокоения его истерзанного сердца. И рядом новенький белый кроссовер, в салоне которого некоторое время назад случилось волшебство.

Забора не было. Дом прятался за несколькими кустами с огромными листьями больше человеческой головы. Окна были зашторены. Остановившись в нескольких шагах от черной входной звери, изукрашенной металлическими завитками, Томас, сделав очередной пустой звонок, уже был готов передумать, развернуться и уйти, как откуда-то из глубины дома послышалась музыка.

Молодой человек протер тыльной стороной ладони лицо, и как-то машинально принюхавшись к подмышке, исказился недовольной гримасой. Потупив несколько секунд в дверь, все еще теряясь в нерешительности, он видимо сам себя успокаивая, махнул рукой и, растерев носком кеда дотлевающий бычок, сделал несколько шагов, которые после непродолжительного отдыха показались ему невыносимо тяжелыми. Дернул ручку двери. Дверь оказалась заперта.

- А ты что думал? – спросил он сам себя шепотом.

В ход пошла застиранная отмычка из заднего кармана. Прищурившись и внимательно навострив слух, Томас проделал известные ему манипуляции. И как только заслышал заветный щелчок, расплылся в довольной улыбке, наслаждаясь успешной проделкой.

Дверь открылась без скрипа. В нос ударил стойкий запах мужского парфюма, алкоголя и завтрака с яйцом, беконом и овощами, ставшего для него уже практически традиционным в стенах этого дома. Музыка стала громче. Он тихонько вошел и прикрыл за собой дверь. В груди встрепенулось теплое чувство, готовое было вырваться наружу. Сделав несколько секретных шагов, Томас бросил взгляд на пол в прихожей.

«Кроссовки? – спросил он себя - Он, наконец, начал бегать?». Молодой человек доброжелательно улыбнулся, прядь высветленных волос хлестанула его по лубу, и он снова принялся втирать ее в голову.

Сквозь басы, что активно потрясывали пол и стены, парень расслышал голоса и, потеряв краску в лице, пошел на них. Несколько шагов по прямой, поворот вправо и вход в кухню: по правую руку кухонный гарнитур, там же посередине плита и место для готовки, а напротив холодильник и окно, глядящее в разросшиеся кусты; слева стоял круглый белый стол с четырьмя стульями. И полуприсев на этот стол, спустив штаны до пола, закидывая белую бритую под солдата голову, терялся в удовольствии здоровый молодой человек. Томас сразу узнал в нем капитана баскетбольной команды университета, старшекурсника и младшего сына ректора по прозвищу «Капитан».

Внизу, стоя на коленях, расположился темноволосый мужчина с хвостиком на затылке. В его голубом, мутном и услужливом взгляде не угадывалось ничего близкого и даже распахнутый на нем бархатный халат, виделся Томасу абсолютно незнакомым.

Солнечные лучи, что били парню в лицо по дороге к этому белому дому, сейчас вытворяли нечто похожее, то и дело, выпрыгивая из-за листьев куста, в который упиралось, наверное, единственное не зашторенное окно в доме.

- Утро доброе, профессор Стоун,- проговорил Томас наигранно игриво и прислонился к косяку, оставшись в проходе и наблюдая за реакцией внезапно застигнутых. Капитан шугнулся, как нашкодившая дворняжка и чуть сдвинув в метаниях стол, стал натягивать штаны.

Выкатив округлившиеся от неожиданности глаза, профессор поднялся, запахнул халат и со злобой в лице проговорил неразборчивое ругательство. Он нервно перевязал пояс крепче и напыжился, до красноты лица. И дав команду голосовому помощнику, выключил музыку.

- Привет, Капитан,- отсалютовал Томас, переведя взгляд на старшекурсника,- хорошо у него получается, правда? – спросил он и от вида растерявшегося парня косо улыбнулся.

- Что ты здесь делаешь? – выплюнул профессор Стоун.

- Да вроде как пришел в гости к своему парню,- проговорил Томас и принялся выковыривать мусоринку попавшую под ноготь большого пальца, оставив застигнутых без внимания. – Вы его не видели здесь, профессор?

- Я тебе не парень.

- Пару ночей назад ты говорил другое, Джонатан. Хотя, может быть, я не расслышал, ведь ты был слишком низко.

Томас отмерил рукой высоту, изображая лицом точный расчет, и остановился на уровне ширинки своих джинсов.

- Катись отсюда! – топнул ногой Джонатан.

- Хорошо,- ответил Томас.

Отклеившись от косяка, он хрустнул шеей и медленно пошел прямо, вызвав у присутствовавших недоуменнее, после дал вправо и нырнул в холодильник. Пару секунд гробовой тишины спустя, он вынырнул с пачкой сока и тут же принялся вставлять трубочку.

- Жара стоит невыносимая, и это конец сентября? - проговорил он и, воткнув пластиковую продолговатую ерундень, отказывавшуюся выполнять свою прямую функцию, посмотрел на пачку с недовольным лицом,- Мда, апельсиновый, такая кислятина. Я угощусь на прощание,- поднял он глаза на профессора и, не дождавшись ответа, также не спеша проследовал на выход.

- Томас!- крикнул вслед Джонатан и закашлялся.

Молодой человек, не оборачиваясь, показал средний палец.

- До встречи, профессор,- сказал он и покинул дом.

Застигнутые незваным гостем с минуту переглядывались, прежде чем начать говорить.

- Ты сломал мне жизнь,- еле ворочая языком, растянул Капитан и попытался сесть на стул, но промахнулся и приземлился на пол, чего и не заметил, пребывая в замешательстве.

-Для спортсмена у тебя сильно заторможенная реакция. Нужно было не дать ему уйти и начать договариваться на берегу,- проворчал Джонатан и сел за стол рядом с приятелем. Младший сын ректора положил колючую голову на колени преподавателя. Он начал делать глубокие успокоительные вдохи и обхватив обеими руками голень старшего заставил того вскочить.

- Больно!- выкрикнул Джонатан и отопнул парня.

- Извини,- ответил Капитан и поднялся, набравшись уверенности от шока.- Не будь со мной так груб.

- Я не специально. Просто не люблю боль, - посмешил реабилитироваться мужчина.

- Разве? – удивился парень.

- Не такую,- снимая возникшее напряжение, поправил себя профессор. – Как посмотреть, так ты уже пришел в себя?

- Как видишь,- парень сел на стул и в это раз не промахнулся. – Завтрак уже остыл,- проговорил он с недовольством и жестом руки потребовал подать на стол.

Профессор Стоун, задрав голову, тяжело вдохнул и исполнил просьбу любовника. Молодой человек принюхался и коснулся яичницы мизинцем.

- Подогреть? – спросил Джонатан, сквозь сомкнутые в две напряженные створки губы.

- Не нужно,- буркнул молодой человек, отодвинув еду - Аппетит пропал.

- Ясно,- вполголоса ответил профессор и, ухватившись за тарелку, понес ее к кухонному гарнитуру, открыл нижнюю дверцу и, как было, метнул в мусорное ведро. После распрямился и, отряхнув руки, внимательно глядя на партнера по ситуации, захлопнут дверцу ногой, заставив Капитана вздрогнуть.

- Ведешь себя как баба,- швырнул Капитан и шмыгнул носом.

- Я? – удивленно спросил профессор.

- Истеришь.

- То есть, по-твоему, истерику устроил я? – поинтересовался Джонатан, сделавшись максимально мягким.

- Ну не я же.

Капитан облокотился на стол и воткнул лицо в распахнутую ладонь. Профессор сел рядом.

- Что еще?

- Он всем расскажет,- пробубнил молодой человек.

- Не расскажет.

- Ну конечно, если бы ты не был такой ш….

- Так,- остановил его Джонатан резко,- не смей!

Капитан повернул голову и взглянул маслянистыми глазами на старшего.

- Это не я сплю со всяким сбродом.

- Если бы ты предупредил, что уезжаешь или хотя бы раз написал за последние два месяца лета, такого бы не случилось,- пояснил профессор и наигранно грустно выдохнул,- я думал, ты меня бросил. Я был расстроен. Или ты думаешь, что у меня нет чувств? Я не твой отец.

Молодой человек подпрыгнул, уронив стул. Лицо его налилось злостью и окаменело.

- Не трогай отца!

Джонатан поднялся, успокоительно вытянув перед собой руки.

- Все-все, прости,- сказал он тише обычного.- Я просто…,- не успел договорить мужчина, как рука его в болезненном изгибе оказалась за спиной, щека размазалась по белому кухонному столу, а подол халата задрался.

- Милый…

- Заткнись.

- Я сделаю так, что он вылетит с университета, не переживай,- выдавил профессор и противостоя спазму вцепился свободной рукой в край стола.

Капитан растекся в широкой улыбке, сушащей зубы. Он был весь в себе и слова партнера до него не дошли.

Томас вернулся в автосервис. Кассир принял взмокшие купюры без брезгливости и насмешливых расспросов. И поступил он так не только потому что и сам стоя под кондиционером, обтирал лицо пропитанной потом салфеткой, но еще и потому, что вид молодого человека протянувшего ему деньги выражал муки глубокого разочарования.

Короткое время спустя, Томас прыгнул в автомобиль и, поблагодарив работников, помчал в Низину.

- Не чихай больше Че,- проговорил водитель, обращаясь к автомобилю и поглаживая его по рулю, пока загоревшийся красный держал их на месте. – Ты мне нужен, пешком до универа я буду вечность добираться, проще будет поставить у входа палатку.