Китайская петля

Барбатос. Мощный, обнесенный высокой каменной стеной город раскинул свои кости на горных хребтах, некогда покрытых буйной сине-зеленой листвой. Сейчас же, спустя столетия «мира» после Последней войны, радиоактивный пепел дал рождение бурым, словно грязным, листьям исполинских мутировавших деревьев. Война разделила мир на «до» и «после». «После» оказалось страшнее, апокалиптичнее.

Город жил обособленно, самодостаточно, не стремясь контактировать с подобными ему городами — оплотами агонизирующей цивилизации. Барбадос не был настолько вульгарным, как Минакс, и настолько киберзависим, как Фобос, тоже не был. Его можно было бы отнести к лучшему из городов для вымирания, но даже в нем плодились и размножались свои демоны. Демоны, что пожирали плоть от плоти, выскабливали Барбадос до конца.

Небо, как и полагается в это время года, было серым. Узкие улочки со спешащими по ним прохожими, тонкие деревья с широкими кронами сине-зеленых листьев в кадках вдоль дороги, машины на воздушных подушках, яркие рекламные баннеры на голографических экранах высотных домов и Жизнь, осторожно ступающая по брусчатке медленно, но уверенно разлагающегося города.

В этом городе была Жизнь. Не одна, конечно, а со своей верной спутницей — Смертью, но ее присутствие в Барбадосе ощущалось намного острее, чем в других городах.