Суровый воздух

В эту страшную ночь я видела сон… И не один.

А может, это был и не сон. Может это были видения из моей прошлой жизни, казавшиеся настоящей реальностью? Отрывки, эпизоды, воспоминания, невольно всплывшие из детства… До того момента, как я потеряла память. До того момента, как на нашу планету обрушился «Чёрный взрыв».

Я стояла напротив зеркального шкафа-купе и улыбалась своему отражению: большие зелёные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, лучезарная, невинная улыбка, пухлые губы, нежно-бледная кожа и волосы, цвета искрящегося на солнце снега, заплетенные в две толстые французские косички.

Я... ребёнок.

Маленькая, худенькая девочка, в глазах которой зеленовато-неоновыми всполохами искриться душевная, искренняя доброта, чья жизнь только-только начинается.

Это действительно я. Алана Дюваль. Сомнений быть не может.

Хмм… Не ужели я действительно когда-то была такой милашкой?

Удивительно!

На мне белая блузка, с закатанными в локтях рукавами, заправленная в клетчатую юбку, длинной чуть выше колен, а на ногах трикотажные гетры чёрного цвета и маленькие лаковые туфли. Блузку в области шеи украшает атласный галстук.

Рядом со шкафом, на полу, стоит новенький ранец розового цвета с принтованными на нём куклами. А на спинке стула аккуратно висит стильный джемпер, бордового цвета, с нашивкой в виде орла.

Логотип, видимо.

Похоже, я собираюсь в школу.

Любуясь собственным отражением, даже не сразу заметила, как дверь в моей комнате резко распахнулась (не распахнулась, а буквально об стену ударилась) и в детской, тяжело дыша, появилась незнакомая женщина с такими же как у меня нефритовыми глазами и длинными, светло-русыми волосами, стянутыми в конский хвост на затылке. У незнакомки, которую я, по интуитивным ощущениям, знала всю жизнь, было очень красивое тело, доброе, миловидное лицо и… весьма особенные, утончённые руки, которыми она быстро обхватила меня за плечи и крепко-крепко прижала к груди, поглаживая тёплыми ладонями волосы, спину, затылок.

Женщина дрожала, всхлипывала, раскачивалась вместе со мной как маятник, роняя крупные слёзы прямо на мои косы.

Думала, задушит! Настолько сильными были её жадные объятия.

Ощутив приятное, и такое родное тепло, я также сильно обняла незнакомку, носом уткнувшись в её ароматную грудь, пахнущую весенними цветами.

Странно… Мы с ней почти как две капли воды, из одного бездонного озера. Потому что, мы — очень похожи.

Возможно, это зеленоглазая женщина… моя мама?

— Лана, маленькая… — сквозь слёзы захныкала незнакомка, — Мы уезжаем. Немедленно. Только ты и я. Далеко-далеко.

— Почему? — отстраняюсь, и с грустным непониманием всматриваюсь в печальные глаза женщины, — А как же школа? Сегодня ведь первый день?

— Кое-что случилась, детка. Я потом всё объясню, — жалобно постанывает и чуть слышно добавляет, — Если смогу…

Дальше она хватает меня за руку и настойчиво утаскивает прочь из комнаты.

— А как же вещи? Куда мы направляемся? — врываюсь, бросая печальный взгляд на любимую комнату, заставленную книгами, мягкими игрушками, красивой мебелью и картинами собственного производства.

Картины…

Мои картины!

Невероятно!

Я это знала! Знала, что родилась с кисточкой в руках.

— Некогда, детка… Некогда. — Мама продолжает уверенно двигаться к лестнице, давясь собственными слезами, а я, до сих пор не могу понять, что могло её так сильно расстроить.

Резко вырываюсь из её объятий, хватаю любимый рюкзачок, но мама, тяжело вздыхая, подхватывает меня на руки и уже начинает буквально бежать по лестнице перепрыгивая через ступеньки. Оказывается, сначала в прихожей, затем на кухне, и ещё через секунду шаге от запасного выхода.

Я чуть ли не плачу вместе с ней, содрогаясь в её крепких объятиях.

Какое-то нехорошее предчувствие.

Ничего не понимаю.

Становиться действительно страшно.

***

Мы бежим по аккуратной тропинке, посыпанной мелкой галькой, ведущей к дороге и припаркованной у обочины машине. Оборачиваюсь. Позади вижу небольшой домик с красной крышей, рядом с которым раскинулся сад из фруктовых деревьев, прямо на идеально выстриженном травяном газоне.

Это место мне знакомо. Словно всю жизнь его знаю. Но почему-то практически ничего не помню. Только этот день и только этот кусочек из загадочного прошлого.

До серебристой иномарки остаётся всего несколько шагов. Как вдруг… мы не замечаем, как буквально из-под земли, прямо перед нами вырастает огромный, мускулистый мужчина в чёрном смокинге, своими впечатляющими размерами преграждая нам путь к машине, таким образом, что мама, предварительно взвизгнув, резко врезается в его стальную грудь, больно ударившись лбом.

Я чувствую, как её влажная, от непонятного волнения рука, ещё сильней сжимает мою маленькую кисть. Практически до хруста.

Тогда, я приподнимаю глаза, запрокинув голову чуть ли не до самого неба, ибо этот таинственный «Терминатор» кажется нереально огромным. Моё сердце делает два мощных удара в ребро, когда я, рассмотрев незнакомца, отмечаю, что его волосы сбриты налысо, на глазах надеты солнцезащитные очки, а на теле — строгий костюм темного цвета, под которым мелькает белая рубаха с красным галстуком.

Амбал гневно скалиться, заставляя маму опешить на добрых полметра назад и спрятать меня за своей спиной. Но я все равно успеваю рассмотреть, как здоровенная лаптя страшилины, как бы невзначай, расстегивает верхнюю пуговицу смокинга, поправляя брючный пояс. В который… вставлен настоящий пистолет.

У меня перехватывает дыхание.

Что происходит? Кто этот страшный тип??

— Далеко ли собралась, Дебора? — хохочет.

— Д-да так, мы же в школу направляемся. П-первый день всё-таки, — чувствую, насколько сильно дрожит. И я вместе с ней, копируя те же самые эмоции.

— Чё ты мне лапшу развешиваешь!!!?? — неожиданно, бугай превращается в бешеного монстра. Одним резким движением он впивается в ее нежное горло своей стальной граблей, намеренно перекрывая доступ к кислороду, отрывая Дебору на полметра от земли словно пушинку.

Она кричит, сопротивляется. И я кричу вместе с ней, пытаясь оттолкнуть бандита куда подальше, отчаянно избивая своим розовым рюкзаком его жилистую граблю.

— Довольно.

Амбал послушно замирает, услышав холодный, наполненный приказным тоном голос.

Странно, но и этот голос мне тоже кажется знакомым.

Оборачиваюсь. Вижу высокого, худощавого мужчину с тёмно- каштановыми, коротко стриженными волосами, желтовато-карими глазами, упакованного в красивый бархатный костюм и дорогую брендовую обувь.

Уверенной походкой прирождённого лидера, спрятав правую руку в карман своих модельных брюк, он величественно двигается к нам. Не моргая. Не отрывая от меня пристально-опасного взгляда.

Мама, отчаянно хрипя, падает на колени, массируя посиневшее горло треморными пальцами, утопая в бесконечном потоке горьких слез, а я же падаю рядом с ней, обнимая, утешая, закрывая собой.

— Совсем офигел??? — красивый мужчина бросает визуальный снаряд ненависти в сторону бугая, злобно хмуря брови, чуть слышно добавляет, — Не при ребёнке же…

— Простите, господин! Ещё бы минута и суч… гм… Дебора бы сбежала.

Незнакомец с жёлтыми глазами присаживается напротив, пребывающей в шоковом состоянии мамы, и гневно сверлит её холодным взглядом. Словно на куски раздробить мечтает:

— Дебби, Дебби, Дебби… Думал, мы договорились!!! Деньги ты получила, контракт подписала! Какие проблемы???

Мама поджимает под себя ноги, вытирает ладонями слёзы, всё ещё продолжая прятать меня за своей хрупкой спиной:

— Стэфан… Умоляю… Я не могу! Правда! Она… моё дитя. Прошу… Не делай этого!

Властный незнакомец продолжает смотреть на маму снисходительно и брезгливо, как на кучку мерзкого навоза:

— Не могу, милая. Я очень долго этого ждал. И это твои проблемы, что ты так сильно привязалась к «объекту». Я ведь предупреждал. Но на тот момент, деньги тебе нужны были куда больше чувств! Так что не унижайся... Алану мы забираем. Прямо сейчас.

— Оххх! Неет! Пожалуйста! Одумайся! Она ещё ребёнок! Ребёноккк! Она не игрушка... Не вещь! А живой человек!!! — Дебора перешла на крик и уже вцепилась ухоженными ногтями в рукав мужчины, с силой встряхнув.

— Я всё сказал. Сделка есть сделка. — Стэфан дерзко оттолкнул женщину. Так, что она, отлетев на полметра назад, на спину упала, ударившись затылком о бетонный бордюр. Её красивые волосы растрепались и небрежными волнами рассыпались на пыльном асфальте, а пустой, безжизненный взгляд застыл на голубом, безоблачном небе.

— Мама! — я отчаянно вскрикнула, собираясь обнять мать, но мужчина в бархатном смокинге, перехватив меня за руку, крепко-крепко прижал к своей сильной груди, пахнущей сладкой ванилью, ласково погладив по голове.

— Алана, доченька… Послушай внимательно, — зашептал в самое ухо, — Наша матушка нездорова. Тебе не понять. Ты слишком маленькая. Поэтому, сейчас ты со своим папочкой поедешь в путешествие! В Диснейленд! А Мама, совсем скоро к нам присоединиться. Через недельку. Как только поправиться.

Я вспомнила.

Вспомнила этот прохладный голос. Этот удушающе-приторный запах…

Мой отец.

Стефан Дюваль.

Богатый бизнесмен и учёный.

Он приподнял меня на руки, вручая какую-то странную коробочку, перевязанную розовой лентой и понёс к другой машине, в три раза больше маминой, припаркованной в шаге от серебристого «Ниссана».

Пока я отвлеклась, рассматривая подарок, пытаясь развязать бант, и одновременно думая о предстоящей поездке в Диснейленд, Стефан уже усаживал меня на заднее сидение огромного бронированного «внедорожника», искоса поглядывая на Дебору, по-прежнему распластанную и ревущую там же, на холодном асфальте.

Удобно устроившись в машине, я, наконец, открыла коробку и тотчас же ахнула!

Краски!

Отец подарил мне новые краски!

Неоновые…