Сожженная карта

«Дарина, до чего же ты жестокая! Ты хоть понимаешь, что сделала со своей сестрой? Сегодня ты усвоишь урок!» – яростно зарычала Лариса Ефремова, замахнулась кнутом и со всей силы ударила им дочь.

Резкий звук разнёсся по огромному особняку, заставив замолчать слуг, которые застыли, как изваяния, не смея произнести ни слова.

Несмотря на это, Дарина Ефремова сохраняла стойкость и, крепко стиснув зубы, дрожала всем телом, перенося мучительную боль, которая словно обжигала ей кожу.

«Я приняла тебя обратно, дала еду и кров, и так ты меня благодаришь?»

С каждым словом Лариса наносила новые удары, оставляя на спине Дарины глубокие багровые полосы, отчего девушка смертельно побледнела. Однако в её ясном взгляде сверкала решимость. Возможно, она стала невосприимчивой к столь жестоким наказаниям.

«А теперь извинись перед Дианой». Задыхаясь от напряжения, Лариса выпрямилась, положила одну руку на бедро и сверкающими от ярости глазами посмотрела на Дарину.

«Почему я должна извиняться, если не сделала ничего плохого?» – с вызовом выпалила Дарина, встретившись взглядом с Ларисой.

Последняя вышла из себя, когда увидела непреклонность Дарины. Крепко сжав кнут, она прошипела: «Тогда я не остановлюсь, пока ты не извинишься».

В этот решающий момент Диана Ефремова, приёмная дочь Ларисы, схватила её за руку и сквозь слёзы взмолилась: «Мама! Пожалуйста, не бей больше Дарину. На самом деле я сама виновата, поскольку не говорила ей о своей аллергии на манго».

«Диана, у тебя слишком доброе сердце. Она чуть не убила тебя, а ты защищаешь её, – вздохнула Лариса, ласково похлопав Диану по руке, и тепло добавила: – Она просто злая. В отчаянной попытке привлечь внимание она угостила тебя манговым пудингом, прекрасно зная о твоей аллергии. Это очень жестоко, ты не считаешь?»

«Клянусь, что я не знала! – запротестовала Дарина, сквозь слёзы глядя на сплочённую пару. – Я действительно не знала о её аллергии!»

«До сих пор оправдываешься?» – ледяным голосом выпалила Лариса, снова ударив Дарину. Боль пронзила последнюю, вызвав дрожь по позвоночнику.

С тех пор как Дарина вернулась в семью, в любом конфликте с Дианой она оказывалась виноватой. Любые её аргументы и представленные доказательства не принимались во внимание и считались ложными.

Когда Диана упала с лестницы, то обвинила Дарину в том, что та её толкнула, и родители без раздумий встали на сторону Дианы.

Дарина являлась их плотью и кровью, но, казалось, что занимала меньшее место в их сердцах, чем приёмная Диана.

Возможно, они считали её всего лишь интриганкой, старавшейся навредить Диане, чтобы завоевать расположение.

Диана сочувственно посмотрела на Дарину: «Мама, я понимаю, о чём говорит Дарина. В конце концов, я заменяла вам дочь больше десяти лет. Будь я на её месте, то, наверное, тоже испытывала бы горечь. Может, если я уйду, она наконец обретёт покой, и в семье всё наладится».

Её слова, произнесённые с напускной озабоченностью, являлись коварной уловкой, чтобы ещё больше разозлить Ларису, которая с лёгкостью проглотила наживку.

Сердце Дарины сжималось от отчаяния, и с каждой минутой в её душе росла немая обида на семью.

В одно мгновение резкий удар хлыста вернул её в суровую реальность. Она посмотрела Ларисе в глаза и увидела в них холод и презрение.

Лариса резко выпалила: «Посмотри на Диану! Она всегда такая разумная и вежливая! Будь ты хотя бы наполовину столь же внимательной, я была бы на седьмом небе от счастья. А ты отказываешься признать свою ошибку, словно специально хочешь меня разозлить».

Дарина твёрдо стояла на своём: «Скажу ещё раз: в пудинге, который я ей дала, не было манго. Если ты мне не веришь, просто проверь список покупок!»

«Зачем мне его проверять? Не думаю, что Диана стала бы обманывать нас», – Лариса безоговорочно доверяла Диане и не видела необходимости проверять список покупок.

«Мама... – дрожащим голосом произнесла Диана, которая в этот момент выглядела очень уязвимой, – если это успокоит Дарину, то я признаю, что, возможно, поступила с ней несправедливо».