Симеон Гордый

- Замечательно! То, что нужно. А ну-ка, покрутись!

Ринка послушно повернулась вокруг себя. Немного неловко из-за длинного подола, расшитого тяжелыми красными бусинами. Плотный узор из таких же бусин украшал и верхнюю часть платья: высокий воротник-стойку, плечи и спускался полукругом на грудь. От этого Ринке казалось, что у нее на плечах лежит по камню, которые по очереди тянули ее то в одну, то в другую сторону.

Платье было ярким, красивым, но сшитым на более статную девушку. Ринка выглядела в нем жалко и даже жалостливо со своим бледным личиком и светлыми волосами. Воротник торчал до самого подбородка, а вот рукава оказались настолько длинны, что из-под них едва-едва выглядывали кончики пальцев.

Но матушка Ильза, похоже, никаких недостатков не замечала. Или не желала замечать.

Настоятельница монастырской школы, сложив на дородной груди пухлые руки, замерла с неподдельным восхищением на румяном лице:

- Ох, Ринкьявинн, эрл Тамаск как увидит тебя, сразу влюбится! – И тут же уже другим голосом, строгим, надменным: – И только посмей что-нибудь учудить, несносная девчонка! Помни, эрл Тамаск – твой единственный шанс устроиться в этой жизни кем-то получше поломойки в деревенском трактире!

Ринка опустила глаза. Меньше всего матушка Ильза заботилась о ее будущем. Но вот мешочек серебра, который выплачивают за каждую послушницу, ей точно не помешает.

Школа Пресвятой Девы Орриет недаром славится лучшими выпускницами, из которых получаются лучшие жены. Тихие, покорные, бледные тени своих мужей. Как раз такие, как и надлежит быть женщине в этом мире.

- Иди! – матушка Ильза царственно махнула рукой на дверь. – И уши хорошенько прикрой, хоть эрл Тамаск и знает о твоей порченой крови, но это не значит, что нужно выставлять ее напоказ!

Ринка без всякой охоты поплелась в указанном направлении. Ей казалось, что каждый шаг приближает ее к эшафоту.

Еще вчера она была обычной послушницей, серой, невзрачной, неприметной на фоне более рослых и ярких сверстниц. А сегодня ей вдруг объявили, что местный эрл желает на ней жениться и платит монастырю целых пять золотых за ее никчемную душу!

Кстати, наличие души у таких, как она, ставилось Церковью под сомнение. Получеловек-полуэльф, плод греха и противоестественной связи. Отродье, не нужное ни тому миру, ни этому.

У порога Ринка немного замешкалась. Вдохнула, расправила плечи. И, отчаянно зажмурившись, толкнула дверь, будто в омут бросилась.

- А вот и ваша невеста, эрл Тамаск! – пропела матушка Ильза, подталкивая послушницу в спину. – Очень скромная и послушная девушка.

- Она слепая? У нее закрыты глаза.

Незнакомый мужской голос заставил выдохнуть и распахнуть ресницы.

Их было двое. Молодой импозантный мужчина с чуть обрюзгшим, но все еще красивым лицом стоял у окна, небрежно постукивая пальцами по подоконнику. Весь его вид выражал скуку с легким налетом презрения. Но при виде девушки, его взгляд оживился.

Второй же сидел в кресле за круглым столом.

Почему-то первым делом Ринка увидела именно его.

Пожилой, с благородными сединами, уложенными блестящими волнами. С мутновато-голубыми глазами, спрятанными под кустистыми бровями. Тонкими губами и надменным профилем. Его морщинистые руки, испещренные старческими пятнами, лежали на серебряном набалдашнике трости.

Старик смотрел прямо на Ринку. В упор. Словно приценялся.

На столе рядом с ним лежал пресловутый мешочек.

- О нет, эрл Тамаск, – визгливо засмеялась матушка и незаметно ущипнула Ринку за локоть. – У нее прекрасное зрение! И слух тоже. Девочка просто немного стесняется, ведь так? – ее гневный взгляд ожег девушку точно удар хлыста.

Пришлось растянуть губы в улыбку.

- Подойди, дитя, – прокряхтел старик. – Я хочу знать, что покупаю.

Все еще старательно улыбаясь, Ринка сделала шаг столу.