Помочь можно живым

Раздражающая трель телефона выдернула из сладкого сна. Нет, звонок у меня стоял приятный, веселая задорная мелодия всегда поднимала настроение.

Но никак не в шесть утра.

Да и фотография звонящего, всплывшая во весь экран, только пробудила желание убивать. Вообще-то я человек добрый и мягкий, но опять же не в такую рань.

— Кто самый лучший муж на свете? — игривый голос на другом конце трубки пронзил еще спящее сознание.

— Я надеюсь, ты не себя имеешь в виду, милый?

С такими «мужьями» институт брака можно окончательно похоронить. Он и без того медным тазом уже давно пытается накрыться, а тут еще отдельные экземпляры гвоздей и досок подносят, могилку копать помогают.

Упала на подушку и попробовала продрать глаза.

— Ромыч, ты что такая злая?

Я словно видела, как Андрей при этом обиженно надувает губы.

— Дрю, ты время на часах видел?! Нормальные люди еще спят.

— Нормальные еще не ложились, — отозвался мой «муженек».

Ну что значит, «муженек»? Кутила, повеса, завсегдатай столичных клубов и прожигатель родительских денег. В семейную жизнь мы с товарищем Коржаненко играем только на бумаге. И то лишь потому, что я мягкий и добрый человек, который без раздумий подписывается помогать сомнительным личностям в их не менее сомнительных авантюрах. Не без вознаграждения, конечно, но тем не менее...

— Чего хотел-то, благоверный? — лениво поинтересовалась я, стараясь прикинуть, смогу ли я еще уснуть, если прямо сейчас повешу трубку.

— Дело есть.

Я встрепенулась, услышав елейные нотки в голосе. Потому что уже точно знаю, что у него ко мне за дела. Полгода от него ни слуху ни духу. И вдруг звонок с утра пораньше. Значит, определенно хочет устроить своим родственникам очередной спектакль со мной в главной роли.

— Андрюша, — проворковала я, переворачиваясь на бок. — Напомни, пожалуйста, сколько мы с тобой уже «женаты»?

— Четыре года, — чувствуя подвох, отозвался Коржаненко.

— А как давно ты клятвенно обещал: «Машенька, солнышко! Все это только для вида! Пообедаешь с моими родителями, скажешь, что ты моя невеста, и я больше в жизни ни о чем тебя не попрошу»?

— Злая ты, — повторил свой неутешительный диагноз Дрю. — Неудивительно, что от тебя мужики, как от огня, бегают.

— По больному, значит, бить будем?

Отлично. Я тоже так умею:

— Дрю, я ж и без тебя развестись могу…

— Ладно, понял. Молчу.

— А если серьезно? — Я потянулась, разминая мышцы. — Ты мне когда развод обещал?

Нет, интересуюсь совсем не потому, что в нем есть острая необходимость… Просто затянувшаяся игра в «типа семью» все больше угнетает в последнее время. Во-первых, родители Андрея действительно очень милые люди, и мне неприятно, что приходится их обманывать. Дрю, конечно, успокаивает мою совесть тем, что так его старикам спокойнее, ведь они думают, что их сыночка в надежных руках. Просто его любимые предки не в курсе, что эти «надежные руки» каждую ночь разные.

Во-вторых… А что во-вторых? Хочу по-настоящему замуж? Хочу, наверное. Предполагаю в будущем. Только кандидатов все равно на горизонте нет. Не то чтобы я была суеверна… Но мне все больше кажется, что Вселенная, видя штамп в моем паспорте, весьма ревностно оберегает меня от возможных знакомств с представителями противоположного пола.

Так что развод с недавних пор — голубая мечта номер два.

— Ромыч, я слово дал? Дал. Потерпи немного. Нужно же моих как-то подготовить. Они-то думают, что у нас все в шоколаде.

Ага. Потому что их денег ты терять не хочешь, милый…

Главную причину Дрю оглашать не любил. Не нравилось почти тридцатилетнему лбу лишний раз вспоминать, что папа с мамой с легкостью заблокируют все кредитки, если узнают, что сын не гнездо семейное вьет, а очередной пассии ай-звон дарит да ночные клубы «спонсирует».

— А внуков они еще не требуют? — поинтересовалась я с ехидством.

— Вот, кстати, об этом…