Опасность спокойствия

Внутри президентского люкса, расположенного на тридцать третьем этаже отеля Spring в Лейн-Сити.

Громкие стоны доносились из коридора за пределами люкса. Мужчина и женщина занимались горячим, страстным сексом внутри комнаты, что еще больше накалило и без того жаркий поздний летний день.

Голос Дженис был сексуальным, когда она стонала, достаточно соблазнительным, чтобы привлечь любого мужчину, но Малкольм был к нему равнодушен. В его глазах она была просто игрушкой, которую он использовал для развлечения. Какой бы сексуальной она ни была, она никогда не интересовала его.

Малкольм не испытывал к ней никаких чувств, поэтому ему было проще использовать ее как объект удовольствия.

Через два часа он наконец закончил заниматься сексом. Он встал с кровати и ушел, даже не взглянув на нее.

Дженис ожидала, что он что-то почувствует по поводу их занятий любовью, поэтому встала, все еще совершенно голая, и подошла к нему. Теплый воздух коснулся ее мягкой кожи, когда она подошла к нему и сказала: «Малк… Ты вернешься домой сегодня вечером?» Затем она посмотрела на часы. Время было всего несколько секунд после 18:00. м. Дженис хотела знать, поедут ли они домой вместе. Если бы они пошли домой вместе, она могла бы приготовить ему вкусную еду на ужин. На самом деле она надеялась, что он согласится поужинать с ней.

Однако ее романтический план рухнул, когда она услышала холодный голос Малькольма.

«Ты просто та, с кем мне нравится заниматься сексом, Дженис. Не будь смешным». Его голос оставался таким же почти два года, холодным как лед.

Дженис была потрясена, услышав это. Но тогда она слишком боялась сказать что-либо в споре.

— Да, я знаю, — ответила она тихим голосом.

С того дня, как она вышла замуж за Малкольма, он ясно дал понять, что их отношения сводились только к сексу и ни к чему другому. Между ними не было эмоциональной связи. Как бы она ни пыталась скрыть правду об их браке, правда всегда оставалась правдой.

Думая об этом, Дженис чуть не расплакалась. Однако она заставила себя не плакать перед ним.

Малкольм посмотрел на нее и увидел, насколько она хрупка. Его сердце кольнуло, словно его проткнули сотней иголок. Однако его душевная боль исчезла, бесследно исчезнув менее чем за мгновение.

"Тогда все в порядке." Произнеся эти холодные слова, Малкольм начал одеваться.

Когда Дженис, наконец, подняла голову и посмотрела на него, она увидела, что он уже полностью одет.

Малкольм был очень красивым мужчиной. У него были острые черты лица, густые брови, острый нос и глаза глубокие, как дно океана. Его взгляд был острым, как у орла, что делало его бдительным и свирепым. Кроме того, у него было очень крепкое, мускулистое тело, что делало его еще более привлекательным.

Дженис была влюблена в него почти восемь лет.

Не говоря уже о том, что он был мужчиной, за которого она вышла замуж.

"Дженис!" Раздался холодный голос Малькольма, вернувший Дженис к реальности.

Выражение ее лица сразу же просветлело от радости, когда она посмотрела на него. — Ты идешь домой к ужину, Мальк?

— выпалила она, обнажая желание, которое было в глубине ее сердца. У нее даже не было времени подумать, сказала ли она что-нибудь глупое, когда услышала резкий ответ Малкольма.

«Прошло два года с тех пор, как мы поженились, Дженис. Почему ты все еще мечтаешь о вещах, которые никогда не произойдут?»

Услышав это, Дженис почувствовала внезапный холодок по спине и задрожала.

Он был прав. Как она могла даже сметь мечтать о таких вещах? Она была грешницей, и ей пришлось загладить свою вину. Она не должна была говорить и ожидать этого.

Она глубоко вздохнула, встала и спокойно посмотрела на него.

«Извините, должно быть, у меня что-то не так с головой. Было глупо с моей стороны просить об этом, и я надеюсь, что вы простите меня за то, что я сказал». Сказав это тихим голосом, Дженис подняла свою одежду с земли и оделась.

Из-за их своеобразного расположения Малкольм всегда просил ее снять одежду перед тем, как они займутся сексом, так как он не хотел повредить их в процессе. Следовательно, одежда Дженис всегда оставалась чистой и свежей, такой же, какой она была, когда она носила ее тем утром.

Полностью одевшись, Дженис подошла к зеркалу и накрасила губы. И уже через несколько минут она выглядела элегантно и безупречно.

Дженис повернулась и улыбнулась Малкольму. — Я иду домой, Малк.