Набат

-Ну, что, ребенок, заходи. На ближайшее время это наш дом.

Из-за моей спины выглянула девочка лет пяти с короткими белоснежными вьющимися волосиками, которые стояли воздушным облаком вокруг головы. В больших зеленых глазах плескались любопытство и настороженность. Немного подтолкнула ее, чтобы она перешагнула порог. Потом закрыла дверь и сбросила мешок с вещами на пол.

Да, вот так немного у нас вещей. Мне, в общем - то, в силу профессии, много не надо, а Зосе мы пока купили только самое необходимое.

Давайте знакомиться. Зовут меня Джели. Мне 23 года, только закончила академию. По специализации некромант. Родилась в семье преуспевающих торговцев.

Когда во мне проснулся дар, кстати у единственной в роду, отец поставил меня посреди комнаты и грозно посмотрел на маму. Мама удивленно пожала плечами. Я грустно вздохнула и скрестила руки на груди. Мое движение повторили все трупики мышей, котов, собак и тараканов, которых я случайно подняла, в радиусе десяти метров от себя, просто от души чихнув.

Как избавиться от этих давно почивших организмов, было непонятно. Чихать больше не хотелось, да и родители не разрешали. У нас в том году на окраине села лошадь сдохла. Очень переживали, что придет и спросит, отчего не уберегли кормилицу. А что сказать – непонятно. Лошадь - то не наша.

В итоге отец заявил, чтобы я с этой теплой компанией домой не приходила. Нужны они мне – пристраивай сама куда хочешь. Но чтобы ни ноги, ни руки, ни других отвалившихся запчастей дома не было. Вот так я впервые и попала на кладбище.

Не знаю, кто там чего боится? Мне понравилось. Тишина, покой, умиротворение. Спать можно на любой могилке. Накидал веток еловых, сверху травы нарвал и все, только упасть сверху, готово королевское ложе.

Я вполне себе спокойно отдыхала, когда ко мне на аудиенцию притопала половина села с вилами и факелами. Икнула, испугавшись. За мной икнули мои «друзья» и встали живым мертвым щитом между мной и местными жителями. Отец вышел вперед в качестве парламентария, таща на буксире маму, которая с трудом держала оборону перед наступающей истерикой.

Весь смысл тирады не поняла, но вкратце мысль уловила. Она сводилась к – «волоки свой тощий зад домой, иначе он пострадает, задохликов своих можешь оставить во дворе». Посмотрела на задохликов, они радостно кивали не отвалившимися за время путешествия частями тела.

Ну, в принципе, я была не против. Дома все же кормят. Обидно только за зад. Но, решила не накалять ситуацию и двинулась с гордо поднятой головой и свитой, состоящей из разной степени разложившихся трупиков, домой.

Мама, кстати, сознание все же потеряла. Причем потеряла тогда, когда кости кота, проходя мимо, попытались поцеловать ей ручку в знак уважения. Чего так нервничать? Кто ж знал, что это ученый кот. Знала бы, тащила бы на поводке. Чтобы не шастал где ни попадя. Отец зыркнул на кота, потом на меня. Инстинктивно прикрыла зад руками. А может и тощий. Не разбираюсь я как-то в этом.

А потом я провела счастливое детство. У меня была отдельная компания из задохликов, которая в зависимости от текущей ситуации могла стать либо бандой, во главе с хитрым, бесстрашным и удачливым главарем (читай, во главе со мной), либо филиалом церковного хора, во главе с хормейстером (тоже, кстати, мной).

Фактически мы были основной достопримечательностью этого унылого места. Нас показывали гостям, как цирк уродцев в заезжем балагане. Мы могли оживить любое мероприятие, просто проходя мимо. А уж если заинтересуемся, вообще - труба. Столько визга и нецензурной брани я даже от пьяных лесорубов не слышала.

Мы, со своей стороны, старались оправдать возложенное на нас доверие. Поэтому регулярно устраивали экспедиции по садам-огородам с девизом –«Что не сожру, то понадкусываю». Понадкусывали мы немного, поскольку азарт охоты овладел и нами, и сельчанами.

К отцу регулярно приходили жаловаться на меня и мою команду. Он вздыхал, обещал повлиять и наказывал стоянием в углу. К 18 годам, я постояла на всех сторонах света, изучив в деталях рисунок на бревнах.

И вот, УРА, УРА! Мне пришел вызов в академию. На радостях пила вся деревня. Сидела и, слюнявя карандаш, записывала в тетрадь тех, кто отмечал особенно рьяно. Решила, врага нужно знать в лицо.

Приехав в академию, поняла, что таких как я, не сильно и ждут. «Понаехавших» вообще нигде не любят. А понаехавших без титула и денег здесь презирают. Мы, как бы, занимаем чье-то место. Пусть и не сильно одаренного кандидата на обучение, но имеющего родословную не хуже, чем у болонки короля.

Когда мне это высказали несколько встречных студентов, я стерпела. Но, когда об этом сказал и староста нашего факультета, я психанула. Ночью очнулось учебное кладбище некромантов и захоронение факультета магических животных. Вся эта теплая компания прошлась по тем, кто мне тыкал моим социальным статусом. Причем, все было очень интеллигентно. Они сгребали адепта с первой проступившей сединой, садили себе на колени-кости и очень проникновенно спрашивали о том, что его беспокоит, о травмах в детстве, как себя ведет и не ОБИЖАЕТ ли кого-то сейчас. И потом долго и нудно рассказывали про взаимоуважение.

Через пару часов ректор поставил в ружье всех некромантов, обучающихся в академии, для ликвидации последствий и поимки виновного. Зачем искали виновного – не знаю, но, подозреваю, не пряники выдать хотели.