Любовь или наказание

США

Штат Огайо

***

Острые зубы впивались в женское плечо, омывая слюнями и кровью невинное тело. Анна сжалась, как осиновый лист. Из глаз не переставили течь слезы, словно это могло спасти. Но девушка знала без сомнений, что никто не придет. Никто не спасет её от этого зверя, что навис над ней могущественным волчьим телом.

— Мама! — Прокричала в страхе Анна, ища глазами силуэт в кромешной тьме дома. — Мамочка!

Тишина. Она знала, что комната пуста. Знала, что единственный родной человек сбежал. Мама оставила её, молча, ни сказав и слова на прощанье. Не предупредив о том, где оставляет свою дочь.

— Я... Я буду тихой, прошу, — молила несчастная, — исчезну из этого города, вы меня больше никогда не увидите. Пожалуйста!

Волчьи, огненно-желтые глаза, вцепились в изумрудные женские. Только сейчас в них блеснула надежда на человечность, существование малейшего шанса, что внутри осталось нечто кроме ненависти. Поэтому, Анна решила продолжить мольбу:

— М-мы никогда бы не смогли стать родными. Ты бы всегда оставался для меня сводным братом, а я объектом твоих насмешек, — пухлые женские губы дрожали. — Моя мама полюбила твоего отца, как и он её. И я тоже его полюбила, как настоящего отца! — Клыки сильнее впились в хрупкое плечо.

— Рррх! — Зловеще зарычал двухметровый волк.

Его черно-рыжая шерсть окрасилась грязью, ранами, многочисленными ссадинами. Старший брат явно пришел к девушке в последнюю очередь. Когда все остальные способны выпустить боль не помогли, страдание обернулось к злобе.

— Мама не говорила мне, что существуют такие, как вы. Оборотни... — голос заглушался в хрипах боли.

Сознание покидало Анну, что тщетно хваталась за оставшиеся силы, пока из раны стекала кровь. Девушка потратила её столь много, что организм не был в силах справиться и отключался.

Хищник лишь ухмыльнулся на это с полным оскалом, выпуская измученно тело из хватки, как тряпичную куклу. Это было поистине уродское, зверское и безжалостное отношение. Стоило глазам Анны закрыться, как её тело припало к полу, ударяясь головой об мягкий ковер.

Волк прорычал, сплевывая кровяной сгусток из пасти, как грязную кровь. Сквозь звук лопающих костей, растягивания плоти и комком шерсти, оборотень сменил свой облик на природный — человеческий.

— Деймон! — На пороге дома показался мужчина, лучший друг зверя. — Какого черта?.. — Глаза припали на бездыханное девичье тело. — Анна! Она жива?

— Пока что.

Зверь в обличье человека повернулся к гостю. Высокое, почти двухметровое мужское тело, стояло облитое в крови. С торса стекали густые капли, как изумруды, а ссадины на лице и шее придавали невиданного величия среди людей. Его темные волосы спадали на лоб, а сама прическа взъерошено погрязла в грязи.

— Брат, — Виктор протянул руку, стоя на пороге. — Твоего отца не вернуть смертью Анны.

— Её паршивая мать сбежала, как трусливый олень! — Голос сорвался на рык, зверь внутри Деймона никак не успокаивался. — Ненавижу её! Ненавижу весь их род!

Виктор Слун и Деймон были лучшими друзьями с детства. Сейчас им по двадцать пять лет и никто из них не ожидал, что жизнь так резко обернется. Трагедия. Несчастная авария в Альпах, куда всю жизнь мечтала отправиться мама Анны. Это было свадебное путешествие, которое окончилось гибелью Альфы — отца Деймона Блайна.

— Друг мой, ты теперь Альфа, — Виктор пытался взывать к человечности. — Вся стая падает на твои плечи. Весь бизнес семейства Блайн падает на твои плечи, а она, — Слун указал на девушку. — По завещанию твоего отца имеет около двадцати процентов от всего. Как и её мать.

— Ооо! — Это был звук на грани истерики с заливным смехом. — Я оставлю ей право на жизнь только пока не найду мать. Женщина, что виновна в смерти моего отца!

На белом мягком крове образовалось пятно, красная жидкость струилась с плеча не переставая, словно сама природа была против жизни столь маленькой девушки. На её двадцать лет припала смерть родного отца, отчима и побег матери. А теперь и сама смерть в лице волка.

Пухлые губы приоткрылись, будто пытаясь испустись последний вздох. Пышные и светлые кудрявые локоны смазывались кровью, запутываюсь в кончиках, как гитарные струны.