Красный смех

Ранним утром Татсумару открыл глаза, слышался шум водопада. Полежав минуту, он поднялся на ноги, сделал несколько простых упражнений, стойку на голове и в этой позе застыл, руками охватив затылок. Вскоре послышались лёгкие шаги.

– Аяме, – улыбнулся он. Дверь была не заперта, и симпатичная девушка невысокого роста в светло-красном кимоно вошла и остановилась на пороге.

– Татсу, ты не пригласишь войти? – застенчиво спросила она. У нее было маленькое выразительное лицо, и родинка на левой щеке. Короткие чёрные волосы не касались плечей. Ни малейшего высокомерия.

– Конечно, входи, – обрадовался юноша.

Девушка, чуть смутившись, прошмыгнула босиком в дом, оставив обувь у порога. Она что-то держала в руках у себя за спиной.

– Чем так вкусно пахнет? – поинтересовался Татсу. – Что на этот раз приготовила для меня?

– Пока ты спал, я испекла печенье! – сказала она и улыбнулась.

– Какая умница! – воскликнул он, а про себя поду-мал: «Я её сегодня поцелую».

Татсу выполнил шпагат у босых ног Аяме:

– Я ваш! – засмеялся юноша, вскочил, протянул к ней руки. Она попятилась и скользнула в сторону.

– Подожди, – растерялся Татсумару. – Я умоюсь, – он рванулся в дверь, чуть не сбив подружку с ног. И как был в тёмно-зелёных штанах, прыгнул с крутого берега в ледяную воду водопада.

Аяме вздрогнула, ей стало не по себе: даже в зной вода, куда прыгнул Татсумару, ледяными иголками обжигала тело.

Юный ниндзя появился мокрый, капли ещё стекали с его чёрных волос. Он зашлёпал нарочно неуклюже к Аяме:

– Я замёрз, – обхватил, прижал к себе и поцеловал родинку.

– Ой, ты и правда ледяной, – присев, выскользнула она из его объятий.

Запах ванили, которым напитались волосы, нравился ему, и худощавое лицо озарила улыбка.

Татсумару жил один в хижине у водопада. Когда-то давно его родители погибли в войне между Имагавой и Такэдой. Отец, умирая, просил мастера Шуинсая принять и воспитать Татсу-тянь. За малышом последовали слуги, но подрастая, Татсумару сам запретил слугам появляться здесь. В родительский дом он иногда заходил, чтобы пообедать, оставить кое-какие распоряжения.

Аяме навещала его каждое утро, иногда приносила пирожки из чёрных бобов, рисовые колобки, завёрнутые в бамбуковые листья.

Чтобы лучи осветили скромное жилище, юноша отодвинул занавески и открыл окно. Его обитель на-полнилась свежим воздухом, душная обстановка сменилась влажной прохладой водопада.

– А зачем понадобилось стряпать ванильное печенье, неужто учитель Шуинсай проголодался, а его слуга разучился стряпать? Старик совсем из ума выжил! – после первых пришедших на ум слов, Татсумару некоторое время хранил молчание, наблюдая за девушкой, которая пристально глядела на его обнажённые плечи.

– Ты должен почитать нашего наставника как родного отца! Однажды твое легкомыслие подведёт тебя, и ты горячо пожалеешь. Подобное от тебя ещё услышу – проучу! – с укоризной высказалась девушка. Аяме знала, что колкости из уст Татсумару в адрес старого Шуинсая лишь способ вывести её из себя.

Туесок, который Татсумару брал в дорогу, был наполнен хрустящим сэмбэй. Ему нравилась снедь, приготовленная Аяме. Поразительно: девичьи руки могли держать не только тяжёлый меч и ловко владеть им, но и вкусно готовить.

Татсумару поклонился, выразив благодарность девушке за то, что не придётся оставаться голодным, хотел было взять из рук Аяме туесок, но та быстро спрятала его вновь за спину.

– Сейчас же забери свои дерзкие слова об учителе обратно!

Но юноша выпрямился во весь рост, провёл ладонью по своим коротким волосам и проговорил:

– Да ладно, чего там, подумаешь, – и, подождав немного, признался: – Слова мои такие же пустые, как и голова.

Аяме искренне верила, что глупого юношу можно исправить.

– Отвернись: я переоденусь.

Татсу надел на себя тёмно-синий костюм без рукавов и такого же цвета нарукавники из твёрдой кожи, подаренные дядей – самураем. Натянул плетёные сандалии и махнул рукой, жест означал, что он готов идти к учителю.

Татсу хотел обрызгать девушку студёной водой. Зачерпнув ладонями из бочонка, озорно поглядел на неё.

– Только попробуй! – пригрозила она пальцем. – Ну…

Девушка отскочила.

Татсу воспользовавшись этим, взял туесок и стал жевать печенье.

– Неплохо, – оценил он, значительно кивнув. – У тебя талант!

Дожёвывая, спросил, не принесла ли она ему чего попить. Это была очередная шутка, и Аяме мило улыбнулась в ответ.

Каждое утро в деревне Ампаруа для молодых ниндзя проводились занятия возле бамбукового леса. Учитель Шуинсай собирал воинов подле своей большой хижины. Наставник верил в каждого ученика, зная, что армия повелителя Тоды не такая уж многочисленная.

Дорога к жилищу мастера поднималась вверх, за выступ лесистой горы, ниже виднелось широкое рисовое поле. На пути попадались скатившиеся огромные валуны, их приходилось также огибать, и юные ниндзя продвигались, петляя. Отсюда шум водопада слышался невнятно. Горные воды – ледяные, и сама мысль искупаться в них приводила в дрожь.