Катриона

«Чёрт бы тебя побрал, Мел!» — Мысленно рычу, до скрипа зубов сжимая челюсти, и на ощупь сбрасываю вызов, не вынимая телефон из рюкзака.

— Ты бы ответила, — тихо советует темноглазый мужчина, сидящий напротив меня. — Вдруг там что-то важное?

Мы сидим в глубоких креслах на закрытой террасе с прекрасным видом на бульвар Санта-Моника.

Мой собеседник устроился спиной к ограждению, игнорируя чудесные огни Западного Голливуда. Неужели ему приелась такая красота? Неужели ему интереснее рассматривать меня? Странный человек.

— Нет, — я выдавливаю подобие смущённой улыбки, — это точно не важно.

В ответ мужчина молча пожимает плечами и, открыв пачку сигарет, вытягивает одну губами и клацает зажигалкой, прикуривая. Вспышка пламени на секунду освещает симпатичное лицо, а затем его вновь окутывает сумрак.

Мой телефон снова вибрирует, оповещая о сообщениях, присылаемых одно за другим, и я не выдерживаю — достаю его из рюкзака, чтобы выключить, но успеваю заметить начало текста последнего сообщения:

«Только посмей не рассказать мне, как всё прошло!»

«Угу, и обязательно в подробностях», — иронично ухмыляюсь, зажимая кнопку выключения.

Неужели она действительно думает, что я прыгну в его постель этой ночью?

Конечно она так думает. Для большинства калифорнийских девушек это нормально: закончить интересный вечер в постели симпатичного мужчины и продолжить там не менее интересную ночь; особенно если этот симпатичный мужчина — рок-звезда. Мелани Брит — моя подруга — из числа тех девушек. Это не хорошо, это и не плохо — просто это так.

«Но у меня совсем другие планы, — хищно улыбаюсь, но, подняв взгляд на мужчину, резко меняю выражение лица с хищного на заинтересованное, в который раз отмечая: — Необычная внешность. Немного индейской крови, чуть-чуть — английской, капелька — испанской… Это я узнала давно, когда готовилась к встрече с ним в нашей студии. Как же хорошо, что он меня не вспомнил…».

***

Всего несколько часов назад я стояла в очереди в табачном отделе супермаркета, нервно переминаясь с ноги на ногу, и жалела о том, что, поддавшись на уговоры Мел, помчалась из Вениса в Западный Голливуд, чтобы просто потусить в компании её совершенно незнакомых мне подруг.

«Чёрт бы побрал эту тусовщицу. Почему нельзя было погулять в Венисе? Клубы, концерты, уличные музыканты и комики! И пляж, между прочим! Какого же хрена меня понесло сюда… — хмурилась я, нервно постукивая мыском кеда и надувая жвачные пузыри, — ещё и на машине! Ну почему, почему я не взяла такси? Теперь придётся оставить «ти-бёрд» на парковке и вернуться за ним завтра… Или не пить. Ну да, не пить в клубе, ха-ха…».

От этих мыслей меня отвлёк лёгкий хлопок по плечу, а песню, звучавшую в наушниках, перекрыл баритон:

— Слушай, пропусти меня вперёд, а? Я ужасно спешу.

«Вот это наглость! Джентльмен, мать его, поганый!» — и я повернулась, чтобы высказать всё это в лицо нахалу, но слова застряли в горле. Лишь жвачный пузырь как-то по инерции надулся до максимума и лопнул, облепив розовой резинкой мои губы, а я ошарашенно таращилась на человека, что стоял передо мной, и молчала.

Высокий брюнет в потёртых джинсах и в тёмной футболке с грубо вырванными рукавами тихо рассмеялся, убрав с лица отросшие ниже скул пряди волос, к тем, что были длиной ниже шеи. Он явно отпускает волосы, не ровняя их.

Видимо, я действительно выглядела комично и, сообразив, над чем смеётся мужчина, смутилась и втянула жвачку в рот.

— Понимаю, мистер Гриф, — я улыбнулась и посторонилась, пропуская его. Стало стыдно за свою реакцию при первом взгляде на него. Это не в моём стиле — так удивляться при встрече с известным человеком.

— Спасибо, крошка, а то, боюсь, автобус уйдёт без меня. Они это могут… — проговорил Гриф и обратился к девушке за стойкой: — Две пачки «Парламента»…

Это был Майкл Гриф, по прозвищу Гоблин, собственной персоной. Темноглазый брюнет мощного телосложения, фронтмен известной панк-рок-группы с противоречивым, как и он сам, названием «Kind Demons».

«Добрые Демоны» — более оригинальное название и не придумать, но в нём вся суть этих ребят. Все они действительно кажутся исчадиями ада: жутким сценическим гримом и безумными причëсками уже никого не удивишь, но провокационное поведение, демонстративно сдерживаемая агрессия и излишняя прямолинейность — вот что действительно пугает других людей. Их обходят стороной на церемониях вручения наград многие артисты и при этом открыто признают: страшно. Мало ли что им в голову взбредёт? Парни могут и бока намять.

Прийти на церемонию в изрядном подпитии и заявить, что все эти награды — проплаченное дерьмо, а они сами здесь лишь для того, чтобы на гламурных придурков посмотреть — это меньшее, что «Демоны» могут сделать.

Страшно подумать, сколько судебных исков подавалось на них, но парни стоят на своём, и мне кажется, что это вовсе не хайп и эпатаж. Просто они — вот такие. Не натягивают притворных улыбок и говорят то, что думают. Этим они меня и заинтересовали в своё время.