Воскресшие боги или Леонардо да Винчи

— Артём, ты долго ещё? Гость пришёл, — раздался голос бармена, заглянувшего в служебку. 

— Кого могло принести в такую рань? — парень с громким выдохом резко опустил ящик на пол. От столь грубого обращения содержимое ящика жалобно звякнуло. 

— Хэй, ты мне тут бутылки решил побить? Полегче. 

— Иди к чёрту. Что-то не устраивает — разгружай ящики сам. Бухло больше по твоей части так-то. 

Артём утёр рукавом толстовки выступивший на лбу пот и откинул назад влажные пряди тёмных волос. И зачем, спрашивается, он перед сменой принимал душ? Впрочем, забыть о том, что его ожидала приёмка, было довольно просто: нанимаясь в бар официантом, ему и в голову не приходило, что он также будет заниматься разгрузкой продуктов. Он до сих пор к этому не привык. 

В первые дни работы в баре для Артёма в принципе очень многое оказалось в новинку. Как в итоге удалось выяснить, в гадюшнике, в который он попал по милости своего друга, абсолютно каждый выполнял не только свои прямые обязанности, но и должен был постоянно быть на подхвате. Очевидно, когда он устраивался, никто его об этом и не думал предупреждать. В один день Артём мог принимать продукты, в другой — помогать на кухне окосевшему повару с заготовками, в третий — бегать с тряпкой, убирая в сортире блевотину, которую не удержал в себе очередной «благоуважаемый гость». Короче говоря, «и швец, и жнец, и на дуде игрец», как говорил Кирилл, чем дико его раздражал. Не меньше его раздражало то, что к самому Кириллу это изречение не имело никакого отношения. 

Будучи барменом, Кирилл был единственным во всём заведении, кого не грузили дополнительной работой. Сам Кирилл объяснял это тем, что от него напрямую зависела выручка и он не мог отлучаться от барной стойки из-за мелких поручений. Артём же был уверен в том, что такое привилегированное положение друг заработал благодаря своей смазливой мордашке, которая больно уж нравилась владелице бара. Вряд ли её заботило, насколько искусно её молодой подчинённый разливал пиво, но она точно с радостью затащила бы его в койку. Артём подозревал, что внешность бармена возымела на женщину действие и тогда, когда тот предложил его кандидатуру на позицию нового официанта. Старого уволили около месяца назад из-за того, что он любил подчищать содержимое бара, а Артём на тот период времени как раз пребывал в поисках подработки. Его выбор был не велик и из всех зол — грузчик, уборщик, обслуживающий персонал — он выбрал наименьшее для себя. Кто же мог предположить, что в результате он станет «мастером на все руки», пока его друг будет днями напролёт безмятежно тереть барную стойку и дурить голову хозяйке, мало что понимающую в бизнесе, но очень падкую на молоденьких парней?

Артём хотел было выйти из служебной, чтобы принять заказ, но Кирилл остановил его. Бармен невозмутимо, будто это тоже было частью его работы, запустил руки в каштановые волосы своего друга и чуть взъерошил их, чтобы затем попытаться пригладить торчавшие пряди. Это особо не помогло и едва ли сделало вид Артёма более аккуратным, но заставило его нахмуриться. Он оттолкнул руки Кирилла и, чтобы тот к нему больше не прикасался, сам расправил закатанные на время разгрузки ящиков рукава толстовки. 

— Там что, какой-то особо элитный алкаш притащился, что ты из меня конфетку вылепить пытаешься? 

— Увидишь, — хмыкнул Кирилл. 

— Смех, да и только. Думаешь, тому, кто приходит в бар днём прямо к открытию, важно что-то помимо того, чтобы ему как можно скорее дали опохмелиться? — буркнул Артём и, выуживая из кармана джинсов блокнот с карандашом, вышел в зал. 

Окинув взглядом пустое помещение, он увидел за столиком в углу мужчину. Вопреки ожиданиям Артёма он нисколько не походил на среднестатистических пьянчужек, посещавших «Весёлую таксу».

Бар со столь красноречивым названием всегда привлекал не самый лучший контингент, а учитывая то, что он находился на цокольном этаже обычного жилого дома аккурат между ломбардом и круглосуточным продуктовым, правильнее было бы сказать, что он существовал исключительно за счёт алкоголиков, проживающих в соседних домах. Алкаши — у Артёма язык не поворачивался называть посетителей бара «гостями» — сами после кутежей походили на тех ещё животных. Наблюдая за тем, как они, выжрав добрых несколько литров самого дешёвого пива, разве что не на карачках взбирались по лестнице, чтобы выйти из бара, Артём думал, что в общем-то в таком состоянии люди мало чем отличались от псин, разве что они едва ли были по-настоящему весёлыми. 

Артём никогда особо не скрывал презрения к своему месту работы и с не меньшим пренебрежением относился к тем, кого обслуживал, поэтому его всегда забавляло то, как хозяйка и Кирилл тряслись над «сервисом» и «качеством». Они будто намеренно закрывали глаза на то, что бар ещё не разорился только благодаря наличию постоянных клиентов, которыми являлись не иначе как конченые пропойцы. Таких «гостей» только с очень большой натяжкой могло интересовать нечто большее, чем низкие цены на пойло и наличие свободных мест в тёплом помещении, чтобы не морозить задницы на улице. 

Мужчина, сидевший за столиком, явно не имел ничего общего с обычными посетителями «Весёлой таксы». Более того, он выглядел странно даже для человека, который мог зайти в бар для того, чтобы просто попить чай. В спальном районе люди определённо не расхаживали в деловых костюмах и галстуках, да и откуда им вообще было взяться, если в округе не было ни одного бизнес-центра или банка? 

— Ну, и чего ты затормозил? — Кирилл занял своё привычное место за барной стойкой и выжидающе смотрел в спину застывшего друга. Поначалу его тоже поразил вид необычного гостя, но удивление уже успело трансформироваться в желание побольше заработать. Такой клиент точно не стал бы заказывать дешёвую «мочу», а также мог оставить весьма щедрые чаевые. 

Артём недовольно шикнул на бармена и подошёл к столику. 

Тем немногим, с чем Артёму повезло на своём посту официанта, было то, что в отличие от работы в каком-нибудь более приличном месте, ему не нужно было с широкой улыбкой протягивать посетителям меню и говорить дежурные фразочки по типу «Добрый день, меня зовут Артём и сегодня я буду вас обслуживать». Не слишком ли люди высокого о себе мнения, если требуют подобного раболепного отношения? Артём не считал себя хуже остальных и не терпел, когда его воспринимали в качестве безмозглой обслуги, поэтому ни в одном другом общепите, где ему ранее доводилось работать, он не задерживался надолго. «Весёлую таксу» он не любил, но с его характером, который едва ли подходил для того, чтобы дружелюбно общаться с клиентами, она была последним местом, где он мог устроиться со своим позорным послужным списком. Благо хозяйка «Весёлой таксы», хоть и пыталась держать какую-то марку, всё же понимала, что приходящим в бар было до лампочки, представлялся официант или нет, как он был одет и в какой манере разговаривал, поэтому особо не следила за Артёмом. Пока он хорошо продавал, с его кислой миной вполне можно было мириться, даже если он не ходил по струнке и не улыбался во все тридцать два перед каждым гостем. 

Брошюрки меню — измятые и во многом уже убитые сотнями сальных рук, в которых успели побывать, — валялись на каждом столике, и мужчина уже должен был успеть определиться со своим заказом, поэтому Артём сразу спросил:

— Что будете брать? 

«Тот ещё нарцисс. И куда так только вырядился», — рефреном пронеслось у него в голове. 

Определить возраст мужчины было очень сложно. Рассмотрев его вблизи, Артём навскидку дал бы ему что-то между 30 и 40. Его лицо казалось каким-то искусственным, поэтому по нему было невозможно более точно сказать, сколько мужчине было лет. Это было лицо взрослого человека: в глазах с чуть опущенными вниз внешними уголками читалось наличие жизненного опыта, прямой лоб и острый нос свидетельствовали об уже зрелой уверенности в себе, в которой не было и намёка на юношеское самодовольство, а тонкие суховатые губы определённо знали поцелуи многих женщин. Однако при этом кожа мужчины была настолько гладкой, что, как Артём ни старался, не смог разглядеть ни одной морщинки или каких-либо иных возрастных признаков. Быть может, дело было в тусклом освещении, но лицо мужчины смотрелось чересчур идеальным для человека среднего возраста и оттого походило на кукольное. Также странным было то, что мужчина, несмотря на свою общую привлекательность, на самом деле не отличался особо выдающимися запоминающимися чертами. Если бы Артём встретил его потом где-нибудь снова, он бы едва ли вспомнил о том, что уже видел этого человека. Чёрный костюм, сидевший на посетителе как влитой, наверное, стал бы единственным, что смогло бы пробудить в Артёме какие-то воспоминания, но по лицу он мужчину бы никак не опознал, в этом он был уверен. К подобным людям-невидимкам из-за большого количества просмотренных фантастических фильмов Артём относился настороженно. Они напоминали ему ботов, существующих в матрице лишь для массовки, но он отогнал от себя эту нелепую мысль. 

— Виски. 

Артём напрягся. Ответ односложный, а голос мужчины тоже какой-то бесцветный, не живой. Да что уж там, даже синюшные алкаши почти в полном отрубе более живо разговаривают. Пытаясь выкинуть бредни из своей головы, он по рассеянности не стал уточнять, какой именно виски хотел мужчина. В общем-то Кирилл и так бы налил такому клиенту что-нибудь из среднего ценового сегмента, но счёт бы они заломили, как за самый дорогой бренд, поэтому этот вопрос был не более, чем формальностью. 

— Что-нибудь ещё? 

— Нет, спасибо. 

«А вежливый-то какой, чёрт его дери», — Артём молча отвернулся от столика и закатил глаза. 

Выдрав листок с заказом из блокнота, он передал его Кириллу, тут же спрятавшему бумажку в нишу под барной стойкой. «Весёлая такса» большей частью работала в чёрную, никаких чеков в ней не пробивали, а основным средством учёта считались листы из блокнота официанта. Это в целом объясняло, зачем в такой дыре в принципе требовался официант. 

В ожидании, пока Кирилл сотворит свой шедевр, Артём лениво облокотился на барную стойку. Для того, чтобы бахнуть в бокал правильное количество льда, достаточное для того, чтобы сэкономить на алкоголе, но при этом не наглеть настолько, чтобы клиент совсем уж не чувствовал себя надуренным, всё же нужно было обладать некоторым талантом.

— Что скажешь? Как по ощущениям — много выпьет? 

Артём пожал плечами. 

— Без понятия. Странный он какой-то. 

— Да уж. Такие к нам не ходят, слишком прилично выглядит. 

— Сбои в матрице. 

— Есть такое. Он будто бы вывалился из пространственно-временной дыры в неправильном месте и по ошибке попал к нам, — усмехнулся Кирилл, придвинув к Артёму бокал с готовым напитком. — Но вдруг у него от этого шок и ему нужно расслабиться. Ты уж попробуй ему что-нибудь ещё толкнуть. 

— Да иди ты, — фыркнул Артём больше для вида. В продажники он в общем-то тоже не нанимался, но понимал, что как минимум ради чаевых надо было постараться. 

Когда Артём с прежним недовольным выражением, с каким обычно разносил напитки, опустил перед мужчиной бокал, тот улыбнулся. 

— Молодой человек, вы слишком громко думаете. Я сейчас оглохну. 

Между изогнутых бровей Артёма залегла тень раздражения. 

— Что, простите? 

— Думаете вы слишком громко, — мужчина не переставал улыбаться. — Я так говорю о людях, у которых все их мысли на лице написаны. Дайте угадаю, вы бы сейчас с радостью предпочли отдохнуть, а не заниматься мной. Но, поскольку я, этакий болван, припёрся ни свет ни заря, меня нужно облапошить на кругленькую сумму. 

«Для этого и экстрасенсом быть не нужно», — подумал Артём. 

— Книги жалоб у нас нет, если что. 

Мужчина рассмеялся. Смех его был таким же блёклым, как и голос. 

— Я это вам не в упрёк. Я, наоборот, ценю честность. Какому бы нормальному человеку нравилось работать в такой дыре, а? Да и что-то заработать тут без уловок вряд ли возможно. Если бы вы жизнерадостно порхали и испытывали удовольствие от нахождения здесь за те гроши, что вы получаете, я бы счёл вас полным идиотом, но вы ведь им не являетесь, верно? Стремиться к чему-то большему — вот это про вас.