Музыка Макса (ч1 табулатуры)

Самолет «Париж-Москва» был готов к взлёту. Все пассажиры были пристёгнуты, стюардесса делала последний обход, проверяя, всё ли в порядке. Мы с моей дочерью и её няней Надин летим бизнес-классом, и я немного волнуюсь, как обычно, перед полётом.

- Мам, а куда мы летим? - раздается слева тоненький голосок моей дочурки.

Ей исполнилось три. В отличие от меня, она совсем ничего не боится. Я посмотрела в её синие, как небо за окном, глаза, и потрепала по курчавой темноволосой головке.

- Домой, - с улыбкой сказала я. - Мы летим домой.

- A grand-pere?

Я кивнула в знак согласия. Дочка радостно заулыбалась, обнимая своего плюшевого медведя.

Самолет взлетел, и вскоре моя кроха уже сладко сопела во сне. А мне совсем было не до сна. Я прожила в Париже почти четыре года, а мой отъезд был внезапным, так что я совсем не знала, чем буду заниматься в России. Мы летели в неизвестность.

Чтобы хоть чем-то себя занять, я надела наушники и включила бортовой телевизор. Я попала на музыкальный клип теперь уже всемирно известной группы «Глина». Но так было не всегда, известность не сваливается внезапно, словно метеорит. Я закрыла глаза, вслушиваясь в слова песни. Видеть, что происходит на экране, мне было не нужно. Я знала клип наизусть, до мелочей, а исполнителя лично. Каждая чёрточка его лица, каждое движение будоражили мои воспоминания. Память-предательница относила меня все дальше и дальше в прошлое... А точнее на 6 лет назад...

Я родилась и жила в Москве в обычной семье: мама - врач, отец - преподаватель права в ВУЗе. У нас был и есть большой дом на окраине, где я провела свое детство и юность. Мы жили обычной жизнью обычных людей, пока в наш дом не пришло горе.

Мне только что исполнилось 9 лет, был какой-то праздник, мы ждали гостей. Мама, нарядная и красивая, обнаружила, что у нас закончился сахар, и побежала в магазин. Я осталась дома, но так её и не дождалась. Пришел с работы отец, который отправился на её поиски, а когда он вернулся, то со слезами на глазах сообщил мне, что мамы больше нет. Ее случайно убил наркоман, по фамилии Карпец, который хотел всего лишь отобрать у нее сумку возле магазина. Сумку мама так просто отдавать не хотела, у преступника был нож. Завязалась борьба, в ходе которой, Карпец, якобы случайно попал ножом маме в шею. Подробности этого убийства я собрала в своей голове из обрывков взрослых разговоров в доме, насколько мне позволяло детское воображение. Мамина смерть была почти мгновенной.

Так закончилось моё детство. Отец, убитый горем, жаждал мести. Он буквально терроризировал милицию, торопя с расследованием убийства мамы, но менты не слишком шевелились. Тогда он бросил работу в ВУЗе и устроился в ФСКН. Ему потребовалось почти два года, чтобы найти того самого наркомана, от руки которого я на половину осиротела. Маниакальная настойчивость отца не знала границ. Наркомана через пару месяцев после ареста нашли повешенным в тюрьме, и я уже в те годы понимала, что руку к его убийству приложил отец. Позже я убедилась в этом лично, отец мне во всем признался. А до того момента эта тема не обсуждалась и была под строжайшим запретом.

Не смотря на то, что он давным-давно был отмщён, отец все равно с утра до ночи пропадал на работе, гоняясь за наркодилерами, поэтому быстро дослужился до генерала. Последние пять лет он занимал кресло главы отдела и очень гордился этим. Моим воспитанием занималась бабушка - мама отца. Рано овдовевшая, она переехала к нам сразу после похорон мамы и всецело посвятила свою жизнь заботе обо мне.

Конечно же, материнского тепла и заботы мне не хватало. Я завидовала детям, мамы которых встречали их из школы, приходили на школьные праздники, помогали делать уроки и костюмы на новогодние маскарады. Иногда, она приходила ко мне во снах, тогда я просыпалась и плакала, желая хоть на секунду прижаться щекой к её животу. Со временем, понимая, что маму не вернуть, я перестала плакать. Совсем.

Я не знаю, что стало тому причиной: гибель мамы, то, что я росла замкнутым ребёнком или чувствовала себя недолюбленной - я рано начала писать стихи. С десяти лет я участвовала в различных поэтических конкурсах, и мои стихи публиковали в газетах, а позже они разлетелись по просторам интернета.

Уже в одиннадцать у меня хватало мозгов, чтобы не верить в легенду о том, что если победить в игре «Волк ловит яйца», не будет мультика в конце, ибо даже такой момент, как «победа» в ней не предусмотрен. В четырнадцать я знала, что Барби и Кен могут и не пожениться.

Я росла озлобленным, но послушным ребенком, и делала всё, чтобы угодить отцу. Я готова была продать душу за его скупую похвалу в те редкие моменты, что мы виделись. Отец был строгим, жестоким и властным человеком, совсем не таким, как я его помнила при жизни мамы. Тогда он хотя бы изредка, но смеялся. По его настоянию я шесть лет занималась каратэ, получив чёрный пояс, но папа ни разу не пришёл ко мне на соревнования, ссылаясь на свою занятость. На крыльце нашего дома прогнила одна из ступенек, но у отца до её ремонта не доходили руки. Да что там говорить, если он еле выкроил время, чтобы прийти на мой выпускной. Это был один из редких моментов, когда я увидела папу в гражданском. Отец предпочитал носить свою генеральскую форму и в пир и в мир, не делая исключения. Форма, кстати говоря, очень ему шла. Отец еще молодой, был высоким, с приятными чертами лица, увлекался боксом, поэтому был широкоплеч и подтянут. Я видела, что женщины заглядываются на него, но отец ни с кем не завязывал отношений, по крайней мере, мне не было об этом известно.

Мне пришлось сменить не одну секцию по каратэ, потому как на спаррингах своих соперников я хреначила с особой жестокостью, выплескивая на них всю свою ненависть, злость и обиду. Как известно, дети самые жестокие люди. Тренеры, все как один, советовали моему отцу показать меня психологу, но он, с завидным терпением, просто менял моих тренеров, одного за другим. Так продолжалось не один год, пока отец не наткнулся на тренера, способного подобрать ко мне ключик, который научил меня, как обуздать мои эмоции.

В школе я была пай девочкой, и для отца было вполне естественно то, что я закончила её с золотой медалью. И так же естественно, что я поступила на юрфак в университет, чтобы после его окончания пойти работать в полицию, как и он.

В университете у меня началась совершенно другая жизнь. Я быстро влилась в студенческую тусовку. Если раньше у меня не было ни друзей, ни подруг, то теперь их было предостаточно. Теснее всего я общалась с Анькой - туповатой крашеной блондинкой. Она была старше меня на пару лет, потому что в школе оставалась дважды на второй год. Со мной она общалась только потому, что я хорошо училась, а Анька вечно у меня списывала, ещё я частенько помогала ей с рефератами и контрольными.

Каким ветром её занесло на юрфак? Аньку воспитывал отчим Виктор, который был очень богат и влиятелен в сфере шоу-бизнеса. Помимо прочего, у него был свой ночной клуб и ресторан. Падчерицу он устроил в ВУЗ, естественно по блату, чтобы она в перспективе стала сотрудником полиции. Было совершенно очевидно, Анька и юрфак не совместимые вещи, но Виктор был непреклонен, а поскольку он содержал всю семью - спорить с ним никто не смел.

То, что Анька общалась со мной только из-за учёбы, меня не смущало. Она часто брала меня с собой на разные тусовки, а это всё компенсировало. Аньку желала вся мужская часть университета, от первокурсников до самого ректора, но она ни с кем не завязывала отношений. На всех парней вокруг моя подруга смотрела, как на челядь, искренне веря в то, что выйдет замуж не иначе, как за принца. Никто в нашем окружении не был ей ровней. За ней быстро закрепилось прозвище «Королевишна», что еще больше тешило ее самолюбие. Порой, она позволяла себе невинный флирт с какой-нибудь знаменитостью - актером или певцом, но не больше. И это не смотря на то, что она трахалась с парнями с 13 лет, что мне казалось дикостью.

Лично я в свои 17 была девственницей до мозга костей. Я даже ни с кем не целовалась. Нет, я не была уродиной или задротом. У меня была прекрасная фигура, благодаря спорту, рост 170, длинные волосы и симпатичное лицо, я не была прыщавой или очкариком, просто мальчики не интересовали меня совершенно. Всем, кто пытался за мной ухаживать, я вежливо отказывала раз и навсегда. На фоне Аньки я была некрасивой подругой, но это меня мало волновало. Ровно до того момента, пока я не встретила ЕГО.

Заканчивался первый курс. Приближалось лето. Вместе с другими студентами мы с Анькой почти каждый день где-нибудь тусовались, кроме, разве что, квартирников, на которые я ходила без нее, поскольку такие вечеринки моя подруга находила весьма скучными. Именно там я подружилась с гитаристом Артёмом. Он находил мои стихи талантливыми настолько, что написал музыку к ним, и теперь я читала их под аккомпанемент. Наш дуэт вскоре стал настолько популярным, что мы начали выступать в барах на небольших капустниках. Самым излюбленным нашим местом был небольшой бар «Рыцарь». Атмосфера там была своеобразная. Щиты, шкуры и шлемы на стенах, грубые длинные деревянные столы. Было ощущение, что вот-вот войдет дружина после утомительного похода, пропустить по кружечке эля. Быдла среди посетителей я не встречала. Здесь никогда не было драк или склок. Почти все гости были знакомы друг с другом, а в случае, если все столы были заняты, можно было сесть за любой, где свободно место, и никто не посмел бы тебя прогнать.

Барменом с самого открытия заведения здесь работал здоровенный детина по имени Петя и по прозвищу Зверь. Он был барменом от Бога и очень весёлым человеком. Он следил, чтобы всем гостям, кто заказывает алкоголь, было 18, и постоянно травил весёлые байки. В основном по пятницам и субботам профессионалы здесь играли фолк и рок, в остальные дни гости развлекали себя сами. Чаще всего здесь проводились такие вечера, где любой желающий мог подняться на сцену и спеть или прочесть что-нибудь. Любое творчество тут было в почёте и уважении.

На первом таком выступлении я сломала каблук, поэтому мне пришлось выступать босиком, а единственное мое приличное платье, в котором я пришла, было черным. Артем быстро мне придумал псевдоним Helga Duran, который сразу же прижился. С тех пор я выступала в чёрном и босиком - это было моей фишкой.

Артём был гораздо старше меня. Он водился со мной в силу своей инфантильности. Вся наша тусовка была примерно такого же возраста. Мне было неинтересно с ровесниками, больше импонировали люди неординарные и творческие, у которых был какой-то опыт за плечами. Тёма и был таким парнем. Он любил выпить, поэтому не на одной работе долго не задерживался. Жил с родителями и довольствовался случайными заработками гитариста. Ему было 26, он был талантливым музыкантом и просто веселым распиздяем. Он первый парень, с которым я подружилась за свою жизнь. Между мной и Артёмом были чисто творческие отношения. Он ни разу не намекнул мне на то, что я нравлюсь ему, как девушка. Я никак не могла понять, бесит меня это или нет. С одной стороны мне нравилось с ним дружить, а с другой страдало мое девичье самолюбие. Неужели довольно симпатичный обаятельный парень не находит меня привлекательной девушкой? Впрочем, вокруг было столько красоток, что я, совершенно не пользовавшаяся косметикой и ходившая в одном и том же платье, вряд ли могла заинтересовать Артёма, пользовавшегося огромной популярностью у девушек.

Но, что такое настоящая популярность, я узнала совсем скоро. Артём написал мне во VK, что вечером будет концерт в баре. Его бывший одноклассник и друг Максим, про которого он мне все уши прожужжал, вчера вернулся из армии, и они дают концерт. Я еле выпросила денег у отца, в очередной раз соврав, что деньги мне нужны для учёбы. Если бы отец узнал, где я пропадаю по вечерам, он бы меня убил на месте. Мне пришлось выслушать очередную лекцию о распущенности молодежи, наркотиках и ранних абортах. Я понимала, что папа просто беспокоится обо мне, но в такие моменты его запоздалое воспитание меня накаляло. Я смиренно выслушала пламенную речь родителя, чмокнула его в щёку и побежала звонить Аньке. Одной мне идти не хотелось.