Ангел-мститель

Та, которую позже назвали Мариной, вышла из проходной и торопливо направилась к остановке. Глянув на собравшуюся там толпу народа, она облегченно вздохнула. Слава Богу, вереница автобусов еще не прошла. Она давно уже перестала удивляться загадочности расписания движения городского транспорта: минут тридцать тоскливого вглядывания в пустынный горизонт, после чего к остановке торжественно направляется кавалькада жизнерадостно желтеньких, единственно доступных средств передвижения.

Временами она предпочитала пропустить первые два автобуса, которые истосковавшиеся по родному домашнему уюту труженики брали штурмом. Но не сегодня.

Сегодня, перед тем как забрать детей из школы, ей нужно было еще в магазин зайти. Купленное вчера молоко свернулось на огне, и к завозу белого хлеба она опоздала – еле уговорила утром детей взять с собой в школу бутерброды с ржаным. Можно было бы, конечно, сначала за детьми зайти... Нет, в магазине наверняка очередь будет, а в ней с детьми стоять – одно наказанье. Ныть начнут, что долго, придется их то и дело одергивать, чтобы не шумели – не успеешь оглянуться, как кто-то впереди без очереди втиснется.

Летом было куда лучше. Летом она могла себе позволить прогуляться пешком до метро. Там и ходу-то было с полчаса, не больше, и дорога приятная – по широкому бульвару, между старыми раскидистыми кленами, под кронами которых и жара вовсе не чувствовалась. Летом можно было не спешить домой – дети на месяц отправлялись в лагерь, затем брала отпуск ее мать, а там уже и ее отпуск подходил, когда о поездках на работу вообще можно было забыть. Как и о самой работе, да и о душном, пыльном городе в придачу. Ее отпуск всегда посвящался оздоровлению детей – спасибо работе мужа в министерстве, владевшем добрым десятком санаториев, пансионатов и турбаз у моря.

В конце бульвара, из-за угла показалось долгожданное желтое пятнышко. Толпа на остановке заволновалась, нервно переминаясь с ноги на ногу и пытаясь предугадать, в каком же конкретно месте сегодня откроются заветные двери автобуса. Та, которую позже назвали Мариной, двинулась вместе со всеми, стараясь держаться в самом центре подобравшейся в боевой готовности кучки народа. Оказаться в первых рядах опасно – если не угадаешь с местом открытия дверей, так прижмут к стенке автобуса, что не только вперед двинуться, вдохнуть не получится. Сзади оставаться тоже рискованно – те, кто понапористей, с боков обойдут, разве что на последнюю ступеньку втиснешься, уткнувшись носом в поясницу ближайшего соседа. А так в едином порыве внесет тебя толпа внутрь, как морская волна выбрасывает на берег безропотный матрац.

Внесла. И забросила чуть ли не в самый конец автобусного салона. Та, которую позже назвали Мариной, вздохнула с облегчением. Возле метро у этого маршрута была конечная остановка – значит, оказавшись у самой задней двери, она и выйти сможет одной из первых. Тихий внутренний голос поздравил ее с проявленной предусмотрительностью и напомнил, что терпение и безропотность никогда не остаются невознагражденными. В конечном итоге.

Автобус, наконец, натужно проскрипел дверьми и медленно тронулся с места. Та, которую позже назвали Мариной, крепче ухватилась рукой за поручень – сейчас водитель точно несколько раз дернет, чтобы пассажиры, набившиеся в автобус до отказа, поплотнее утрамбовались. Вдруг краем глаза она заметила, что на нее кто-то смотрит. Нехорошо смотрит – тяжелым, угрюмым взглядом. Покосившись через плечо (повернуться в такой давке она не смогла бы даже ради спасения своей жизни), она увидела сидящую у окна маленькую, остроносую девушку с темными волосами, собранными в аккуратный пучок на голове. А, Алла. Вот же угораздило именно сегодня с ней в один автобус попасть. Девушка тут же отвернулась к окну, еще сильнее поджав губы.

Хорошее настроение тут же улетучилось. Та, которую позже назвали Мариной, вспомнила сегодняшний разговор с руководителем лаборатории.

Она всегда была отличницей, и красный диплом позволил ей получить распределение в солидный научно-исследовательский институт. Но окончание университета совпало в ее жизни со свадьбой, и, не успев и года проработать, она ушла в декрет, который затем плавно перешел во второй, и вернулась она на рабочее место спустя четыре года, когда сын с дочерью благополучно доросли до детсадовского возраста.

Оказалось, что жизнь все это время не стояла на месте. Ее сотрудники писали статьи, участвовали в конференциях и защищали диссертации. Вновь окунувшись в атмосферу великих идей, устремленных в будущее, она вспомнила о своей давнишней мечте внести достойную лепту в дело научного прогресса и развития страны. Но дети в садике постоянно болели, и скоро о самостоятельной тематике с ней уже никто даже не заговаривал. Все чаще и чаще ей поручали краткосрочные исследования – чтобы она успела закончить их до следующего больничного. Так и вышло, что со своим красным инженерным дипломом она исполняла работу лаборанта, собирая фактический материал для научных статей многочисленных сотрудников.

Вот как, к примеру, для Аллы. Она разрабатывала некий новый метод упрочнения поверхностного слоя определенных сплавов, который должен был лечь в основу ее кандидатской диссертации. Та, которую позже назвали Мариной, провела целую неделю, измеряя твердость предоставленных ей образцов – как до обработки, так и после каждого из ее этапов.

Сегодня ее вызвал руководитель лаборатории и сообщил, что измерения придется повторить. Она растерялась – работу свою, даже самую рутинную, она всегда выполняла методично и скрупулезно. Но руководитель объяснил ей, что в полученных ею данных наблюдается слишком большой разброс значений, что не дает возможности ни подтвердить, ни опровергнуть теорию автора метода. «В то время как по другим показателям результаты измерений однозначно указывают на то, что метод дает положительный эффект», – подчеркнул он.

Та, которую позже назвали Мариной, раздраженно хмыкнула, вновь покосившись на Аллу. Это кто еще должен злиться? Той ни обработку повторять не придется, ни образцы новые готовить – всего лишь подождать пару дней. А второй раз одно и то же делать кому бы понравилось? Внутренний голос шепнул ей, что нехорошо сердиться на человека, который придумал что-то новое и которому не терпится убедиться в его полезности.

За окном показалась площадь, на которой располагалась станция метро и конечная автобуса. Та, которую позже назвали Мариной, облегченно вздохнула. Сейчас нырнуть под землю, там всего-то три остановки, а потом уж пешком. До дома, конечно, быстрее было бы на троллейбусе подъехать, но ведь в магазин еще зайти нужно, и в школу. Да и потом – в транспорте очень трудно любить собратьев по разуму. Там они тебе конкуренты на посадочное место.

Автобус начал медленно тормозить. Пассажиры зашевелили плечами, в едином порыве, словно косяк рыб, разворачиваясь к выходу. Вдруг из кабины водителя донеслось: «Приготовьте талончики – выход через переднюю дверь».

Та, которую позже назвали Мариной, тихо застонала. Господи, сегодня же первое число – самый сезон охоты на тех, которые забыли проездной купить. Ну почему всегда нужно создавать неудобства десяткам законопослушных граждан в надежде отловить одного-двух «зайцев»? И не дай Бог, отловят-таки – водитель же никого не выпустит, пока с ними пререкаться будет. Внутренний голос нравоучительно напомнил ей, что закон, за исполнением которого никто не следит, перестает быть законом.

Большая часть пассажиров застонала вместе с ней. Меньшая потянулась к компостерам и к соседям с просьбой быстренько пробить талончик. Внутренний голос не преминул обратить ее внимание на этот факт. У ее соседей, однако, желание побыстрее выбраться из автобуса явно пересилило неприязнь к злостным неплательщикам за проезд. После первого же хлопка компостера над толпой, как поплавок из воды, выскочила голова водителя, орлиным взором выискивая столь громко заявившую о своем существовании жертву. В ответ толпа дружно уставилась на него с выражением одинаковой заинтересованности на лицах. Водитель горестно вздохнул и принялся выпускать пассажиров, лишь для порядка бросая взгляд на предъявляемые талончики и проездные.

Поездка в метро прошла без приключений. Та, которую позже назвали Мариной, глянула на часы и быстро пошла в сторону магазина. Времени до конца продленки оставалось немного, но ей-то только в молочный и хлебный отделы нужно. Взвешивать там нечего – значит, очередь будет идти быстро.

В магазине ей сразу же бросилось в глаза возбуждение возле отдела гастрономии. Ноги сами понесли ее туда. Бросив взгляд за прилавок, она не увидела там ничего необычного.

– Вроде, сосиски привезли, – доверительно сообщила ей стоящая в конце небольшой очереди женщина средних лет.

Та, которую позже назвали Мариной, замерла. Времени уже оставалось совсем в обрез, но с другой стороны – сосиски не каждый день выбрасывают, и дети их очень любят. Она глянула в сторону молочного отдела в углу магазина. Никого.

– А давать-то скоро будут? – нерешительно спросила она.

– Да продавщица уже минут пятнадцать как ушла, сказала, что товар принимать, – ответила женщина. – Наверное, скоро.

– Скажете, что я за Вами? Я на минутку за молоком – и назад.

– Ну, очередь-то я держать не буду, – поджала губы женщина.

Та, которую позже назвали Мариной, ринулась к подозрительно безлюдному молочному отделу.

– Молоко сегодняшнее? – спросила она в надежде на чудо.

– Вчерашнее, – равнодушно отозвалась продавщица, с грохотом водружая пустые металлические ящики один поверх другого. – Сегодняшнее еще в обед разобрали.

Что же теперь делать? Та, которую позже назвали Мариной, замялась в нерешительности. Если вчерашнее, да еще и после целого дня в тепле магазина, опять, наверно, свернется. Она нервно глянула в сторону гастрономии. Очередь там уже растянулась к центру магазина, и, судя по вытягивающимся то тут, то там шеям покупателей, прием товара уже сменился его отпуском.

– Бутылку молока и ряженки, – быстро сказала та, которую позже назвали Мариной, отсчитывая нужную сумму – чтобы не ждать сдачу.

Торопливо вернувшись к своему месту в очереди, она просительно улыбнулась словоохотливой женщине: – А вот и я.

Очередь сзади глухо зароптала.

– Да занимала она, занимала, – отрывисто бросила через плечо женщина, не отводя цепкого взгляда от стоящих впереди.

Та, которую позже назвали Мариной, бочком втиснулась на свое место за женщиной и облегченно вздохнула. Перед ней было всего три человека.

– Больше килограмма в одни руки не отпускать, – послышался сзади уверенный бас, тут же нашедший горячую поддержку в хвосте очереди.

Больше не больше, но меньше никто и не заказывал. Не стоять же в очереди за тремя сосисками на ужин. Не задавая вопросов, продавщица отточенным движением отхватывала нужное количество дефицита, бросала его на весы, мгновенно заворачивала в плотную оберточную бумагу – и вот уже та, которую позже назвали Мариной, протягивала ей деньги.

– Господи, успела! – вдруг раздался у нее за плечом радостный вопль.