Из кухонных разговоров.

Было четыре часа утра. Теплые ночи, последних февральских дней обещали скорый приход весны. «Все нормальные люди давно спят», - подумала она. Все нормальные. Нормальной быть скучно. Кто еще занимается уборкой посреди ночи. Куча вытащенных книг в комнате, кое-какие ждали очереди на полке в кухне. Вещи в прихожей. Операция по уборке квартиры была завершена только в спальне. Было четыре часа утра. Раздался звонок в дверь. «Да, не стоило пылесосить... пусть это будут просто разъярённые соседи, чем полиция. А они могут ее вызвать». Она на цыпочках подошла к двери.

Вдруг подумают, что никого нет дома, и уйдут, кто бы это ни был. Но они же слышали шорох в квартире. И пылесос! Ну, мало ли... Она же могла уснуть. Лили стояла и ждала, стараясь не дышать. В дверь снова позвонили.

«Вот, черт! – подумала она. – Ладно, притворюсь, что спала».

Она растрепала волосы, опустила плечи, немного прищурила глаза, и спросила, надеясь, что голос сонный.

– Кто там?

– Открывай, Сова! Медведь пришел!

Она передернулась. Это был... Нет, быть не может. Они не виделись больше года. Только звонки по телефону. А последний разговор был месяца три назад. Она прислонилась к двери лбом.

– Слушай, медведь, у меня нет меда.

– Открывай! Не то дверь вынесу!

Она открыла. На пороге стоял Артур. Он не изменился с последнего дня их встречи. Так же прекрасен, как и в первый день знакомства. Бешеные глаза и островатые скулы делали его немного нахальным. Но, так казалось лишь тем, кто его не знает. Он стоял и улыбался. Нижняя губа выдавала его – он нервничал, а она тряслась, будто он замерз. Так и можно было подумать, но за окном теплая февральская ночь. От него несло алкоголем. В одной руке был набитый чем-то рюкзак, другую он завел за спину. Лили не знала, как реагировать на его приход. Она просто улыбалась. Ей казалось, что она счастлива его видеть, несмотря ни на что.

– Сюрпррриззз! – сказал он, широко улыбаясь. Лили попыталась не выдавать своих эмоций. Хотела сказать холодным тоном, но не вышло. Получилось даже смешно.

– Ты чего орешь? Время видел?

Артур поднял руки вверх. Теперь, было видно, что он прятал в руке за спиной – бутылку виски.

– Ты пьян! Ты же не пьешь!

– А разве я бы осмелился прийти к тебе трезвым? Я тебя слишком сильно... ну ты, знаешь... по-другому я бы не смог... У меня смотри – глаз даже дергается! – он прищурил глаз и приблизился лицом к Лили.

– Заходи, медведь... – Лили заулыбалась еще больше.

Можно себя ненавидеть за многое. Но не за любовь к кому-то... Одновременно страшно и приятно становиться бесконтрольным существом под действием непреодолимой силы и связи с другим человеком. Все хотят быть согреты не чертовым одеялом, а чьим-то теплом.

Артур вошел и замер, опершись рукой с бутылкой о стену. Рюкзак он поставил на тумбочку, встречающую гостей за порогом. На нее ставили сумки, бутылки, обувь, кидали ключи и мелочь. Она была исцарапана, а Лили постоянно ударялась об нее пальцами ног. В квартире словно был погром. Он оглядел все вокруг – двери в комнаты были открыты настежь. Артур сморщил лицо, сделал глоток из бутылки. Лили закрыла дверь на ключ.

– Тебя ограбили? Нет! Ты стала засранкой?!.. Ты стала засранкой!!!

– Ты начинаешь осыпать меня комплиментами прямо с порога! Ты как был милым, так им и остался.

– Ты переезжаешь?!

– Разувайся! Лили пошла в кухню. Загремела посуда. Зашумел чайник.

– Есть будешь?

– Нет! Думаю, в таком состоянии мне лучше не есть. Это может вылезти наружу...

– Ой, пьянь... Я знаю тебя шестой год, а ты не перестаешь меня удивлять!

– Хотя от сыра я не откажусь. У тебя же есть сыр?

Лили достала сыр и начала его нарезать. Артур присел рядом и снова сделал смачный глоток виски. Он смотрел на ее смешные тапочки с мохнатым верхом, на маленькие стройные ноги и улыбался. Оба молча занимались своим делом. Алкоголя в нем было не так много, он больше нервничал, чем пил. Каждый раз, когда хотел что-нибудь спросить, то делал очередной глоток. Поняв, что так точно быстро напьется, решился все же заговорить. Он взял книгу, лежавшую на соседнем стуле. Открыл ее.

– «Пусть искажен твой лик прелестный Изгибом бешеных бровей – Твой взор вонзается живей; И, пусть не ангел ты небесный, Люблю тебя безумно, страсть, Тебя, свободу страшных оргий; Как жрец пред идолом, в восторге Перед тобой хочу упасть!»...

Его глаза сделались круглыми, широкие брови немного поднялись.

– Что ты читаешь?!

– Бодлер. Тебе не нравится? Он, кстати, много пил и плохо кончил. Наверное, он тоже был безумно влюблен... что с твоей квартирой?

– Я решила навести порядок.

– Боюсь представить, что было до этого!

– Я перекладываю вещи. Решила все достать. Черт! – Лили порезала палец.

Побежала кровь. Она успела убрать руку от стола, чтобы капли не попали на сыр.

– Это все из-за тебя! Ты виноват!

– Ну, конечно! Зачем столько сыра! Я что, по-твоему, крыса – есть столько сыра?! Где аптечка?

– Там же, где и всегда.

Лили присела на стул и облокотилась на спинку. Ее длинные волосы, водопадом спускались вниз, касаясь сиденья. Она наблюдала, как подвыпивший Артур пытается найти что-нибудь в аптечке. Он понятия не имеет, чем останавливают кровь, но пытается. У него всегда получалось угадывать, что нужно делать в любой ситуации. Это был самый удивительный человек из всех, которых она когда-либо встречала.

– Бинт! Нам точно нужен бинт! И шипучая вода. Сейчас я спасу тебе жизнь!

– Зачем пришел?

– Я пришел, потому что знал, что придется тебя спасти! Я же всегда знаю все наперед!

Он взял перекись водорода, бинт. Подошел к Лили, взял ее за руку, открыл бутылочку и начал обрабатывать рану. Даже сквозь боль она чувствовала, какие нежные и горячие у него руки. Горячие всегда. Даже когда они приходили с улицы зимой, или отключали отопление, или он забывал надеть перчатки во время прогулки – они были теплыми. Он был удивительным. Сейчас он старательно делал то, чего не умел. Он ее просто любил. Перевязав бинтом палец, с гордым видом заявил:

– Операция по спасению пациента завершена успешно!

– Спасибо, доктор! Теперь, можно горячего чаю? Чайник закипел.

– Никакого чаю! Вам полагается бокал виски! – Я не хочу.

– Кто здесь доктор? – Артур посмотрел на нее с мнимой грозностью. И улыбнулся. Взяв бокал, плеснул туда виски. Открыл морозилку, достал лед и кинул в бокал.

– Только ты! Только ты могла порезать мизинец! Все режут указательный и большой – а ты – мизинец! Ты ненормальная!

– Еще я затеваю уборку по ночам. И влюбляюсь в идиотов.

– Ну, это уже не лечится. Поэтому, милочка, пейте!

– А сыр? Как же он? Я зря ранена?

Он взял сразу несколько ломтиков и засунул их в рот. Стал жевать и говорить с набитым ртом.

– Смотри – твои усилия были не напрасны! Я люблю сыр! Я сырный маньяк!

– Ты пьяный дурак!

– Поправочка – я влюбленный пьяный дурак! Как там было у твоего Болера – «...и, пусть не ангел ты небесный, люблю тебя безумно...».

– Вообще-то – БоДлер, а не Болер. Надо же, запомнил эти строчки.

– Просто они про тебя...

Оба замолчали. Минуты веселья стихли. Фразы уже не воспринимались шутками – звучало слишком правдиво. Они смотрели прямо друг другу в глаза. Лили аккуратно приложила свою руку к его губам.

– Ничего не говори больше. Хорошо?

– А зачем я тогда приехал? Уж точно не для того, чтобы молчать. Пожалуйста, можно я буду говорить...

– Разве это нам нужно?

– Не знаю.

Он взял обратную сторону ее ладони, еще сильнее прижал к своим губам и закрыл глаза. Ему хотелось запомнить этот момент. Если бы ощущения, как голос, можно было записывать на пленку, наверное, было бы меньше алкоголиков, наркоманов и самоубийц. Он записал бы именно это прикосновение. Когда-нибудь такое устройство обязательно изобретут. И он придет на запись.

– У меня в бокале пусто. Нальешь?

Артур налил ей полбокала. Момент упущен. Но он запомнил этот момент, сфотографировал его и сохранил в своей голове.

– Я вчера проезжал по набережной. И, кажется, видел тебя. В шесть вечера.

– Я была там. Захотелось пройтись. Чего же не остановился?

– А вдруг это была не ты? Я же не знал точно. – Но это была я. И ты проехал дальше. В этом твоя проблема – ты всегда чего-то боишься. – Это не только меня касается. Все чего-то боятся.

– И в этом проблема.

– И в этом самая большая глупость!

- Хороший тост! – За глупости!

На улице потихоньку светало. Макушка солнца выглядывала из-за горизонта. С приближением весны рассветы настигали город раньше обычного. Артур и Лили допивали бутылку виски и курили. Кухня была заполнена сигаретной дымкой. Таких вечеров и ночей они не помнили с самого расставания. Они их разлюбили. А теперь не хотелось, чтобы солнце вставало. Спи, солнце. Спеть что ли колыбельную? Отмотать назад встречу? Или разом – все шесть лет на самое начало. Когда-нибудь такое устройство изобретут. А пока, только запомнить и сохранить. Есть такие вечера и даже целые дни, с которыми не хочется расставаться. Но, наверное, в этом и прелесть, что они когда-нибудь заканчиваются.

– Не думал, что ты разрешишь курить на кухне.

– На балконе курить еще холодно. К тому же, ты не так часто приезжаешь. Ты вообще не поднимался в эту квартиру с того момента, как ушел.

– А ты бы смогла прийти в свой дом, после обвала? Здесь все разрушено. Мной же.

– Нами. Не надо геройствовать. Это смешно. – Согласен – палец порезан у тебя!

Книги, стоявшие на кухонном подоконнике, упали. Оба дрогнули и обернулись.

– Что за чертовщина! У меня чуть сердце не остановилось!

– Ого! Да ты не переживай – у тебя на кухне сидит доктор!

Артур привстал. Начал собирать книги, поглядывая на обложки.

– Ты действительно все это прочитала? Этих книг тогда не было.

– Я люблю книги.

– Ты всегда любила книги, больше, чем людей.

– Бла, бла, бла!

Артур заметил за шкафом у окна уголок картины. Привстал и потянулся к картине.

– Не трогай! Нет!

Артур не слушал ее, достал и замер. Лили молчала.

– Есть некоторое сходство. Но, вот глаза...

– А что с ними?

– Они же блядские!

– Значит все в порядке.

– У меня, по-твоему, блядские глаза?!

– Да! – Лили засмеялась и захлопала в ладоши.

– А что с моим носом?

– Дорогой мой критик, поставь картину на место!

– Нет уж, позвольте! Здесь ведь изображен я, и могу делать с ней все, что захочу! Я понял!

Артур поставил картину на стул напротив Лили, а сам взял бутылку и присел на корточки за ее спиной, сделал очередной глоток:

– Когда ты просыпаешься, ты ставишь ее вот так. И завтракаешь со мной! Ты для этого ее написала? Лили вновь стала смеяться.

– Нет! Я написала ее, чтобы подарить тебе!

– И когда ты собиралась сделать это?

– На Новый год. Но ты не звонил. И я подумала, что ты не хочешь больше видеть меня.

Лили обняла Артура за шею и посмотрела в его глаза. Она смотрела и молчала.

– Если хочешь – забери ее себе. Она твоя.

– Хочу. Как раз... Артур подскочил и побежал к окну. Глаза его стали просто безумными. Лили не понимала, что происходит.

– Что случилось?

– Такси! Где-то должно стоять мое такси!

– Так ты не заказывал.

– Я приехал сюда и попросил таксиста подождать меня. Сказал, что заплачу за простой. Я ему денег дал заранее, он сказал, что будет ждать.

– Зачем? Тебе куда-то надо?

Артур присел перед ней на корточки, взял ее за плечи. Его бешеные глаза, стали полны грусти.

– Лили... дорогая моя Лили... я уезжаю.... Насовсем. Навсегда.

– Ты врешь! Где тогда твои вещи?

– В рюкзаке. Все, что есть.

– Ты врешь. Почему рюкзак тогда не оставил в такси?!

– Я вижу этого человека первый раз в жизни. Кто знает, что у него на уме. Не хочется приключений перед вылетом.

– А остальные вещи тогда где?

– Я их раздал. Бездомным. И тебе привез свою рубашку. На память. Сейчас.

Артур выбежал в прихожую к исцарапанной тумбочке за рюкзаком. Он занес его на кухню, открыл и достал синюю рубашку.

– Вот – это тебе.

– Я не бездомная.

Глаза Лили сделались каменными. Она никогда не плакала. И сейчас не будет. Дурацкая ситуация.

– Мне надо отсюда уехать. Я хочу сменить обстановку. Нам мало места с тобой в одном городе. Ты сама все знаешь. Я хочу измениться. И если все получится – я вернусь. Обещаю. Лили, посмотри на меня, – он протянул рубашку.

– Зачем ты пришел?

– Ты единственный человек в городе, с которым я не мог уехать, не попрощавшись. Я знаю, что тебе тоже нелегко. Но так надо, Лили.

– Куда ты летишь?

– Не важно. Я как устроюсь – позвоню. Обещаю.

Артур достал телефон из кармана джинсов, посмотрел на время. Зарядка в телефоне почти закончилась.

– У меня самолет через полтора часа.

- Вот почему у нас так? Почему мы не можем, как нормальные люди... В чем смысл?

– Я не знаю. Могу сказать только, что мне будет тебя не хватать. Знаешь, как страшно осознавать, что мы случайно не встретимся, и у меня не будет возможности остановиться, когда увижу тебя... Такое иногда бывает. Мне надо ехать...

– Хорошо. Иди.

Артур взял рюкзак, пошарил и достал прозрачную бутылочку. Брызнул на лодыжку Лили.

– Что ты делаешь?

– Чтобы пахло мной. Будешь нюхать ногу и вспоминать меня.

– Чертов придурок! Ты совсем пьяный? Тебя в самолет не пустят!

– Не каркай! В противном случае, мне придется ночевать у тебя.

– Еще этого не хватало! Езжай, а то опоздаешь.

– Хорошо.

Артур побежал к двери. Стал обуваться. Лили смотрела на него. Внутри нее что-то начало ныть. Фантомная боль. Словно что-то вырвали. Кусочек души, наверное.

– Картина! Ты ее не забрал! Она тебе не понравилась?

– Это не правда! Давай ее сюда. Без нее я точно не уеду.

Лили взяла картину. Посмотрела – он совсем уезжает. Со всем, что хранится в ней самой. Даже картину забирает. Как он прекрасен. Если бы изобрели устройство, которое перематывает все назад, она бы там ничего не изменила. Только не резала бы столько сыра. Он же съел его столько, что не сможет еще долго даже смотреть на него.

– Ключ! Где ключ?

Лили подошла к Артуру. Протянула картину и посмотрела на дверь.

– В смысле?

– Ты закрыла дверь! Это у тебя шутки такие?

– Он был в дверях, когда я пошла на кухню.

Они начали смотреть у порога, на тумбочке в прихожей.

– Так, ты последний был у двери. Смотри в своих карманах.

Артур начал шарить в своих карманах. Лили знала, что у него была дурная привычка убирать ключи и чужие зажигалки к себе в карман. Такой он у нее странный и смешной. В своем левом кармане он обнаружил ключ.

– Дурацкая привычка. Прости. Хорошо, что у тебя больше нет мужика – растяпы! Он все делает не так.

– Все в порядке. Ты же его нашел.

К горлу подобрался ком. Он словно был один на двоих. Оба молчали. Вот и все. Пора. Что-то менять. И наконец-то взрослеть. Из глаз Лили начало капать. Где-то за окном были слышны сирены.

– Это за мной... меня спасать.

– Ты чего?! Все же хорошо. Я вернусь.

– Как ты попадешь в подъезд?

– Как и сегодня – позвоню в домофон твоему соседу снизу, скажу, что он выиграл пиццу или бутылку текилы. Неважно. Главное – он каждый раз в это верит.

– Ты придумал это, когда потерял свой ключ от домофона. И целых четыре месяца доставал соседей.

– Теперь же я их не достаю!

– Но они до сих пор меня ненавидят.

– Опять я остался виноват.

Лили всхлипнула. Он провел по ее волосам рукой. И крепко обнял.

– Самолет... у тебя самолет...

– Ах да, спасибо, что напомнила! Я опять забыл!

Артур осторожно взял ее за подбородок и поцеловал в лоб. Потом взял порезанный мизинец и тоже поцеловал.

– Прости, мизинец!

– Ты невыносим! Пока...

Артур повернул ключ в замке. Открыл дверь и побежал вниз по лестнице. Лили пыталась дышать. Это удавалось с трудом, но она пыталась изо всех сил. Еще пять этажей он будет рядом. Еще полтора часа в городе. Она закрыла дверь. И, направляясь к кухне, ударилась о тумбочку в прихожей. На этот раз мизинцем правой ноги. Она вскрикнула, а потом засмеялась.

– Рюкзак! Этот идиот забыл свой рюкзак!

Она рванулась на кухню, схватила рюкзак и одним движением замка открыла дверь. За дверью стоял Артур.

– Ты забыл рюкзак!

– Таксист, сволочь, уехал. И у меня батарейка в телефоне села.

– А я опять ударилась ногой о тумбочку.

– И что же теперь?

– Наверное, можно вызвать машину с моего телефона.

– Ты права. Но сначала мне надо тебя спасти. Артур взял рюкзак и поставил его и картину на дурацкую тумбочку.

– Ты, наверняка, ударилась мизинцем.

– Я же странная. Я всегда раню не те пальцы.

Лили закрыла дверь, и они вдвоем с Артуром отправились на кухню, залитую солнечным светом, искать аптечку среди разбросанных книг и вещей.