От брошенной жены к могущественной наследнице

Gavin

Миллиардеры | Законченные

5.0

Комментарии

39.1K

просмотров

Глава

Мой брак рухнул на благотворительном вечере, который я сама же и организовала. В один миг я была беременной, счастливой женой IT-магната Глеба Соколова. А в следующий - экран телефона репортера на весь мир объявил, что он и его школьная любовь, Дарья, ждут ребенка. Через весь зал я увидела их вместе. Его рука лежала на ее животе. Это был не просто роман на стороне. Это было публичное заявление, которое стирало меня и нашего будущего малыша из его жизни. Чтобы защитить многомиллиардное IPO своей компании, Глеб, его мать и даже мои приемные родители сговорились против меня. Они поселили Дарью в нашем доме, в моей постели, обращаясь с ней как с королевой, пока я превращалась в узницу. Они выставили меня неуравновешенной, угрозой для имиджа семьи. Обвинили в измене и заявили, что мой ребенок не от него. Последний приказ был немыслим: прервать беременность. Они заперли меня в комнате и назначили процедуру, пообещав притащить меня туда силой, если я откажусь. Но они совершили ошибку. Они вернули мне телефон, чтобы я молчала. Изобразив покорность, я сделала один последний, отчаянный звонок по номеру, который хранила много лет. Номеру, принадлежавшему моему биологическому отцу, Антону Демидову, главе семьи настолько могущественной, что они могли сжечь мир моего мужа дотла.

Измена Месть Сложные семейные отношения Беременна Заговоры и интриги

Глава 10

11-06 19:06

Глава 1

Через весь зал я увидела их вместе. Его рука лежала на ее животе. Это был не просто роман на стороне. Это было публичное заявление, которое стирало меня и нашего будущего малыша из его жизни.

Чтобы защитить многомиллиардное IPO своей компании, Глеб, его мать и даже мои приемные родители сговорились против меня. Они поселили Дарью в нашем доме, в моей постели, обращаясь с ней как с королевой, пока я превращалась в узницу.

Они выставили меня неуравновешенной, угрозой для имиджа семьи. Обвинили в измене и заявили, что мой ребенок не от него.

Последний приказ был немыслим: прервать беременность. Они заперли меня в комнате и назначили процедуру, пообещав притащить меня туда силой, если я откажусь.

Но они совершили ошибку. Они вернули мне телефон, чтобы я молчала. Изобразив покорность, я сделала один последний, отчаянный звонок по номеру, который хранила много лет. Номеру, принадлежавшему моему биологическому отцу, Антону Демидову, главе семьи настолько могущественной, что они могли сжечь мир моего мужа дотла.

Глава 1

От лица Шарлотты Воронцовой:

Я узнала, что мой брак закончился, так же, как и весь остальной мир: в ослепительной вспышке фотокамеры на благотворительном вечере, который я организовала.

Мгновение назад я улыбалась, изящно держа в руке бокал с минеральной водой, и все мои мысли были о малыше, растущем внутри меня - нашей тайне, нашей радости. А в следующее мгновение репортер сунул мне в лицо телефон, экран которого светился срочной новостью.

- Госпожа Соколова, прокомментируете громкое заявление вашего мужа?

Заголовок был резким, беспощадным. «IT-магнат Глеб Соколов и его школьная любовь Дарья Никитина ждут первенца».

Воздух в моих легких превратился в лед. Улыбка застыла на моем лице, хрупкая маска, которая, казалось, вот-вот треснет и разлетится на осколки. Я чувствовала на себе сотни глаз, шепот начинал расходиться по роскошному бальному залу, словно ядовитая волна.

Я обернулась, мои движения были медленными, роботизированными. И вот он. Мой муж, Глеб. Он стоял в другом конце зала с Дарьей Никитиной, его рука властно лежала на ее пояснице. Она смотрела на него снизу вверх полными слез, обожающими глазами, а ее собственная рука защищающе обнимала едва заметный животик.

Они были идеальной картиной. Любящая пара, делящаяся с миром прекрасной тайной.

Тайной, которая должна была быть моей.

Репортер, стервятник, почуявший добычу, подобрался ближе.

- Это правда, что вы с господином Соколовым живете раздельно?

Паника вспыхнула в глазах Глеба, когда он наконец увидел меня. Он увидел репортера, телефон, рушащееся выражение моего лица. Его хватка на талии Дарьи на долю секунды усилилась, прежде чем он отпустил ее, побледнев.

Наши взгляды встретились через переполненный зал. В этот единственный, застывший миг семь лет нашей совместной жизни пронеслись и умерли. Бессонные ночи, когда я помогала ему придумывать код для его первого приложения, то, как он обнимал меня, когда мои приемные родители критиковали мой выбор карьеры, произнесенное на прошлой неделе шепотом обещание, что у нашего ребенка, нашего сына, будет любовь, которой ни у кого из нас по-настоящему не было.

Все это обратилось в пепел.

Холодная, тихая ярость начала нарастать в моей груди, ледяная сила, оттесняющая шок. Я пошла к нему. Ропот в зале стих, толпа расступилась передо мной, словно Красное море. Единственным звуком был ровный, размеренный стук моих каблуков по мраморному полу. Каждый шаг был ударом молота по фундаменту нашего брака.

Я остановилась прямо перед ним. Я не смотрела на Дарью. Весь мой мир сузился до красивого, предательского лица Глеба.

- У тебя есть шестьдесят секунд, чтобы придумать ложь, в которую я, возможно, поверю, - сказала я опасно низким голосом, лишенным всякого тепла.

Он открыл рот, его харизматичное обаяние уже начало действовать.

- Лотта, малыш, это не то, что ты думаешь. Пойдем домой, и я все объясню.

Я не дала ему закончить. Моя рука двинулась сама по себе, размытое движение. Звук моей пощечины эхом разнесся в оглушительной тишине бального зала. Коллективный вздох пронесся по нашей аудитории.

Глеб стоял ошеломленный, красный отпечаток моей ладони расцветал на его коже. Он не выглядел злым. Он просто выглядел... пойманным.

- Пожалуйста, не вини Глеба! - Голос Дарьи был приторным шепотом, пронизанным фальшивой хрупкостью, когда она встала между нами, положив руку ему на грудь. - Это все моя вина. Мне... мне было одиноко. Он просто был добр ко мне.

Ее глаза, блестящие от идеально подгаданных слез, впились в мои. В них не было извинения. Только триумф.

Ярость внутри меня наконец прорвалась сквозь лед, и одна-единственная горячая слеза сорвалась, прочертив дорожку по моей холодной щеке. Я почувствовала, как последние остатки самообладания рушатся.

Глеб потянулся ко мне, его голос был отчаянным хрипом.

- Лотта, пожалуйста.

Он попытался заключить меня в объятия, но я отшатнулась от его прикосновения, словно обожженная.

- Не трогай меня, - выдавила я.

Его пиарщик материализовался рядом, что-то настойчиво шепча ему на ухо. Челюсть Глеба сжалась. Он переводил взгляд с пиарщика на море наблюдающих лиц, на умоляющее выражение Дарьи и, наконец, снова на меня. Расчет в его глазах был тошнотворным.

- Ребенок мой, - сказал он, его голос теперь был ясным и твердым, не для меня, а для всех, кто слушал. - У нас с Дарьей долгая история. Мы пройдем через это вместе.

Дарья тихо всхлипнула и прижалась к нему, уткнувшись лицом в его дорогой костюм. Он обнял ее, прижимая к себе. Защитный жест. Жест, которого он не предложил мне, своей беременной жене, стоящей в одиночестве среди руин, которые он создал.

- Глеб, что ты говоришь? - прошептала я, слова застревали в горле. - А как же наш ребенок?

Он наконец посмотрел на меня, его глаза потемнели от боли, которая, я знала, была не по мне, а по нему самому. Из-за неудобства, которое я представляла.

- Поговорим дома, - пробормотал он низким, сдавленным голосом. Он начал вести рыдающую Дарью к выходу, его команда смыкала ряды вокруг них, как королевская гвардия.

Он бросал меня. Он бросал меня здесь, одну, на растерзание унижению.

Я стояла как вкопанная, пока они уходили. Тяжесть его публичного заявления опустилась на меня, удушающим саваном. Он не просто признался в измене. Он публично признал ребенка другой женщины и, тем самым, стер нашего.

Ноги подкосились, и я пошатнулась назад, ухватившись за стол, уставленный нетронутыми бокалами с шампанским. Комната начала вращаться.

Его компания, «Соколов-Тех», стояла на пороге крупнейшего IPO за десятилетие. Скандал, грязный развод, внебрачный ребенок - это была бы катастрофа. Но IT-магнат, поддерживающий свою беременную подругу детства? Это была история о верности. Это было благородно.

Это была ложь, которая принесла меня и нашего нерожденного ребенка в жертву на алтарь его амбиций.

Когда один из его охранников подошел, чтобы проводить меня через боковую дверь, подальше от любопытных глаз и вспышек фотокамер, меня осенило тошнотворное осознание. Глеб не просто совершил ошибку.

Он сделал выбор. И он выбрал не меня.

Он выбрал ее.

Продолжить чтение